Владимир Колычев - Как полюбить бандита

– Видели мы ее вчера. Никита за ней пошел. Бросил меня и поскакал, как бычок за телочкой.

– А она?

– Ни в какую! С Трофимом она, и Никита ей не нужен.

– Так и сказала, с Трофимом?

– Так и сказала.

– Он говорил, что она уехала.

– Куда уехала? Здесь она! В Москве. Трофим дома ночует?

– Ага. Ночью со мной, а днем!.. Ненавижу! – Тамара с силой вдавила окурок в пепельницу.

Возможно, она представляла, как выжигает глаз Марьяне.

– Взаимно. – Лариса выжгла этой поганке второй глаз.

– Ты знаешь, что делать?

– А что делать?

– Ты же не просто так пришла. Как у тебя с Никитой?

– Вчера хорошо было.

Никита еще не вышел из детского возраста, оставался ребенком, для которого естественно жить за родительский счет. Он автоматически получал деньги и отцовскую заботу. Если вдруг происходил какой-то сбой, с ним случалась истерика, то тихая, то громкая. Он привык, что его капризам должны угождать все, кто рядом с ним.

Лариса не стеснялась унижаться перед ним, и он это ценил. Хотя и считал, что иначе быть не может.

Родители Никиты были в разводе. У матери он бывал нечасто. Она не особо стремилась принимать участие в его жизни, а Никита до сих пор нуждался в материнской заботе.

Лариса это понимала, поэтому готова была вытирать ему сопли. Она для него не только мать, но и жена. Да такая жена, которая и стриптизерш на семейную вечеринку пригласить может.

Были вчера девочки. Лариса даже согласилась провести ночь вместе с ними. Правда, дело до этого так и не дошло. Никита уснул еще до того, как девочки сняли с себя все тряпки. Лариса добавила ему в коньяк чуть-чуть снотворного, чтобы не затягивать этот дивный вечер. Она ублажила его и усыпила, а шалавам дала пинка под зад.

Она и раньше не позволяла Никите скучать, и сейчас изощрялась, чтобы удержать его интерес к совместной жизни. А что ей еще оставалось делать? В положении она, а у ребенка должен быть отец. Ей никак нельзя потерять Никиту.

– И завтра все должно быть хорошо, – добавила Лариса.

– А Марьяна мешает?

– Прежде всего она мешает тебе. Живет с твоим мужем.

– А твой за ней бегает. И что нам делать?

– Если ты думаешь, что я могу тюкнуть Марьяну топориком…

– Было бы неплохо.

– Я на это не пойду. Если только не замкнет.

– Как с Никитой?

– Это все из-за нее. Зачем он мне только про Марьяну сказал? Я как про нее услышала, так меня и закоротило. Сама не знаю, что нашло.

– Сучка ты.

– Спасибо.

– И Марьяна тоже. Как там говорят, сучку сучкой выбивают?

Лариса глянула на Тамару тяжело, исподлобья. Но ничего не сказала. Не в том она сейчас положении, чтобы огрызаться. Это из-за нее Тамара попала под подозрение и едва не угодила на скамью подсудимых. Она должна ненавидеть Ларису, а они сидят за стойкой и курят, хотя обе в интересном положении.

– Может, ты все-таки тюкнешь эту сучку по темечку? – спросила Тамара.

– Если ты пойдешь со мной под суд как организатор.

– Я ничего не говорила.

– А я ничего не слышала.

– Но делать что-то надо.

– Со Степаном Даниловичем поговорить нужно. Я не сумею. Он мне Никиту простить не может.

– Что ему сказать?

– Скажи, что Никита снова слетает с катушек. Из-за Марьяны. Он вчера к Трофиму рвался, чтобы морду ему набить из-за нее. Еле-еле остановила. Трофим и ответить может. Один удар, и Никита в коме. А может, и в гробу. Степан Данилович хочет остаться без сына?

– Ну да, – в раздумье буркнула Тамара.

– Да и Трофим себя не простит, если с Никитой что-то случится. В хлам сопьется.

– Это мы можем. Хорошо, я поговорю со Степаном Даниловичем.

– Нельзя Никите драться. И пить тоже. А мне можно.

Лариса выразительно посмотрела на Тамару. Та улыбнулась, выражая полное понимание, и полезла в бар за бутылкой. Действительно, почему не выпить за содружество боевых жен?

Грецкие орехи падали в воду, выбивали из нее брызги, но не тонули. Лариса лежала на матрасе лицом вниз и неторопливо собирала эти орехи. Вряд ли ей нравилась такая игра, но она ее приняла. Потому что Никита так хотел. Карма у нее такая – во всем угождать мужу. Она готова была на все, лишь бы он оставался дома.

Да Никита и не мог никуда идти. Как проснулся позавчера с похмелья, так до сих пор голова кругом шла. В руках слабость, в ногах тяжесть. Говорила ему Лариса, не надо пить. Стриптиз и на трезвую голову можно смотреть.

Никита размахнулся, но бросать орех не стал. Голова от напряжения разболелась. Слабый он еще после больницы, щадящий режим ему нужен.