Эллен Фоллен - Настойчивый

– На, выпей колу, все нормально. Кофеин поможет.

Я делаю, как предлагает Рене, и снова ложусь на кровать. Мягкое тело, лежащее рядом со мной, придвигается ближе и обнимает меня своей прохладной рукой поперек голого живота.

– Я так хочу от тебя особенный подарок. – Не размыкая глаз, чувствую ласковые движения ее рук на моем теле. Легкий запах ее крема для тела, удушливая сладость, смешанная с весенними цветами. По телу прокатывается волна негодования.

– Я не могу дарить подарки, – хриплю я надорванным горлом. – День рождения – это ложное поклонение . Я даже отмечать не могу.

– Даже так? А если я поздравлю себя сама? – Нежные женские губы касаются моей щеки, я приоткрываю рот и хватаю воздух.

Ласковый поцелуй в мои губы, мягкий язычок проникает в мой рот, и я отвечаю, как если бы на ее месте был мужчина. Из горла Рене вырывается стон, и мы прижимаемся друг к другу. Я облизываю ее, как сладкую конфету, задерживаю дыхание, чтобы глотнуть воздух и снова пуститься во все тяжкие. Мозг орет все то, что мне вбивали, он сводит меня с ума, бесконечно повторяя одно и то же.

– Языческий обычай, поедание крови, загрязнение разума, самообожествление, предотвращение зачатия, грех, пустая трата времени, злоупотребление телом, сатанинское дело, неуважение и соблазны, – громко повторяю я все то, что кричит мне мой разум, не позволяя опуститься на самое дно.

Отталкиваю девушку и встаю от прилива адреналина, все немного проясняется. Я практически голая около темной лужи, вылившейся из меня, лежу на грязном матрасе непонятно где. Сквозь виднеющийся свет, проталкивающийся из комнат, я могу хоть что-то рассмотреть. Поднимаю с пола вещи и быстро натягиваю на себя.

– Ты больная, Вин. Тебе лечиться надо, психованная идиотка! – кричит Рене.

– Да пошла ты, дура. Я не просила меня лапать, пока нахожусь в отключке. – Покачнувшись, больно ударяюсь об открывшуюся дверь. В нее вваливается парочка, видимо они такие же накачанные алкоголем, как и я некоторое время назад. Не знаю, сколько я провалялась, как кусок мяса, но как только низвергла из себя выпитое и глотнула колы, мне явно стало немного лучше. А может, это адреналин так влияет…

Не оглядываясь, шатающейся походкой я направляюсь к выходу. По пути меня толкают собравшиеся в честь дня рождения люди. Может, был прав Нокс, ведь компания действительно не самая лучшая и в спиртное легко подмешать всякую дрянь.

Пока иду по темным улицам города, вспоминаю нашу первую встречу с Рене, произошедшую на парковке, когда еще Уиллоу была здесь и началась против нее провокация. Тогда мне показалось очень странным, что девчонка, одетая как гот, вылезла из своей супершикарной машины и смотрела в нашу с Уиллоу сторону. Мне было интересно, как к ней отнесутся другие ученики, но в какой-то момент она пропала из вида. Встретившись с ней в следующий раз, я первая пошла на контакт. Была настолько доверчивой и жутко хотела отделаться от Терренса Кинга. Идиотка в обоих случаях. Рене должна быть под запретом, как и все Кинги, которые встречаются на вашем пути. Огромная табличка с кирпичом «Туда проезд закрыт».

Усмехаюсь, Терренс Кинг умеет вскружить голову. Мы с ним провели вместе около года, периодически ругаясь, пока я не устала от собственной ревности и его предположительных измен. Он был со мной и не моим. Казалось, то, что у него в трусах, думает за него и он никак не может удержать его в штанах. Эти тихие встречи украдкой и постоянное напущенное отрицание того, что мы делаем во всех укромных местах. Он пытался всем показать, что спит со мной, я же не хотела позориться. И все было бы иначе, если бы он не обжимался с каждой встречной, а я не была дочерью прихожанки.

В каком-то смысле я сама виновата. Зная обо всех его воздыхательницах, закрывала на это глаза. Но его животный магнетизм, улыбка и ненавистная кепка сводили мое тело с ума. Стоило ему вытащить меня с урока и зажать в школьном туалете, я готова была умереть от счастья, что он выбрал меня.

Останавливаюсь около одного из магазинов, мне нужна минутка отдышаться. Мои босые ноги уже должны источать кровь, ведь я, не разбирая дороги, неслась не пойми куда, забыв в том дурацком притоне обувь.

Терренс Кинг… Вот о чем я говорю, моя прошлая жизнь такая же странная, как и мои связи, я настолько во всем этом потерялась, что трудно разобрать, где настоящее.

К горлу снова подступает ком, и я сгибаюсь пополам. Слышу разъяренный голос моей матери, какая я греховная. Из меня выливается зло, которым я пропиталась. Захлебываюсь своей рвотой и хватаю жадно воздух, издавая при этом стоны отчаяния. Боже, я больше не стану пить, только бы прийти в себя.