Таня Стар - На крыльях страсти. Кома. Часть 2

«Человек. Вначале он жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги. Потом он тратит деньги на восстановление здоровья. При этом он настолько беспокоится о своем будущем, что никогда не наслаждается настоящим. В результате он не живёт ни в настоящем, ни в будущем. Он живёт так, как будто никогда не умрёт, а умирая, сожалеет о том, что не жил…»

Далай-Лама

Я все еще не знаю, как выкарабкаться из коматозного состояния. Мысли о моей никчемной жизни не помогли выявить причину пребывания в забытьи.

Начало моей истории…

Кромешная тьма скрыла очертания действительности. Я повела глазами, но беспросветная пелена не спадала.

– Кто я? Где я? Что со мной?

Мысли блуждали по глади рассудка, словно бумажные кораблики по бескрайнему океану. Ощутив умиротворение, я поняла, что меня ничто не волнует. Казалось, я пребываю в нирване.

Наконец-то от тягостной глубокой тишины в сознании забрезжили крупицы воспоминаний. Вопросы пробивались к свету, словно хрупкие ростки из растрескавшейся от засухи земли.

– Меня зовут Раиса? – безмолвие поглотило кроткую мысль.

Время словно остановилось.

Внутренний голос неожиданно ответил:

– Да. Раиса.

Подсознание задавало вопросы. Был любопытен несложный диалог с собой. Может, именно так люди сходят с ума. Я не унималась:

– Мне слегка за тридцать?

– Да, – услышала снова чёткий ответ.

Окружённая пустотой, я понимала, что рассчитывать могу только на себя. Я сильная и разберусь с навалившейся тишиной. Суждения настойчиво прокладывали путь, будто родник сквозь песок, обещая превратить воспоминания в реку жизни.

– Тридцать – много это или мало?

Ответ не заставил ждать

– Трудно сказать, – я прислушалась. – Это я сейчас сама себе ответила? Или?

Внезапно поток ответов на нескончаемые вопросы пронесся в голове:

– Для подростков – уже старуха. Для родителей, – ещё ребёнок. Для коллег, – опытная и ответственная сотрудница. Для друзей, – весёлая подруга. Для мужчин, причём всех возрастов, – привлекательная и обаятельная леди. Для семьи, – любимая жена и мамочка. Для себя, – состоявшаяся женщина встретившая любовь, родившая детей, преуспевшая в карьере и казалось идеальная во всем. Что ещё можно пожелать в этой жизни? Оказывается можно!

– Стоп! Так не уследишь за ходом мыслей и пропустишь важные моменты …хм …это я сейчас о себе подумала или образно о тридцатилетних женщинах? Похоже, что о себе.

Я хотела привстать, но ни черта не вышло. Тело усердно не подчинялось разуму. Руки, словно колоды не гнулись. От усилия приподнять голову, я ощутила, как в глазах набухли слезы, их тепло, и то, как они, стекая по щекам, просочились сквозь губы. На языке появился солоноватый вкус.

Сглотнув, я испытала боль, словно от острой ангины и, крикнув изо всех сил: «А-а-а!», поняла, что звук запутался в связках и канул в никуда. Шершавый язык разросся в горле словно кактус. Я пыталась произнести хоть слово, но ватный орган не повиновался. Ком с теннисный мяч мешал дышать, я задыхалась.

Похоже, что мне снился дурной сон, другого объяснения не было. Я продиралась сквозь тьму, усилием мысли тянула веки вверх, чтобы взглянуть, где я нахожусь. Но будто сшитые мёртвым швом, они не разлипались. Радужки метались в поиске щели, чтобы разглядеть обитель, но место, где приземлилось мое тело, я не узнавала.

Смущала некоторая странность. Я не слышала ни одного звука, только сердце стучало, как кувалда по наковальне, пробуждая новые суждения, которые, в конце концов, сбились в неуправляемый табун.

Старалась ухватить нить истории, но мысль унеслась, словно необъезженный мустанг. Навалившаяся усталость вмиг скомкала предыдущие размышления. Вспомнить прожитую жизнь не удавалось.

Угодив в кромешную тьму, я блуждала до следующего пришествия сознания.

Пролежав, будто вечность, овощем, без единого проблеска мысли, мне не хватало сил проговорить собственное имя. Неизвестно сколько я валялась в смертельной тишине, но внезапно случилось чудо.

Перед глазами расползалось белое пятно. Вскоре, я различила очертания парящего в воздухе создания, и восхитилась его неземной формой. Светящийся нимб над белоснежной курчавой шевелюрой завораживал взгляд, игривое ажурное оперение искрилось бриллиантами, а добрая улыбка на лице гостя, склонившегося надо мной, предвещала спасение.