Tita - Ценой жизни

– Да, профессор, вы невероятны добры. – ага, как же, добра как злая мачеха Белоснежки.

–Что-ж, пожалуй, на сегодня все. Все свободны, хороших выходных всем.

Черт, этот зачет начался в 8 утра, уже почти 16:00. Мой желудок вымаливает у меня хотя бы чашку кофе. Я конечно не против засесть в кафетерии с ребятами из группы и умять пару пончиков с шоколадной начинкой. Но, время – деньги. Особенно, если учитывать то, что одну из своих работ я удачно профукала, мне нужно приложить максимум усилий, чтобы ухватиться за оставшуюся. Так или иначе, я рада, что меня уволили из того несчастного паба. Терпеть не могу мужчин и алкоголь, а уж мужчин под действием алкоголя уж тем более. И мне нисколечко не жалко было просидеть целых два часа, выслушивая всю эту брань в свой адрес от нашего админа. Игра стоит свеч, господа, точно так же, как и та бутылка виски стоила разбитой головы того ублюдка, что лез ко мне. Пару сотен штрафа и увольнение, что ж могло быть намного хуже, например, ну не знаю… Тюрьма? К счастью тот имбицил сам был не в ладах с законом и заявление решил не писать. Это был не самый приятный опыт, хоть тут и платили вполне щедрые чаевые, ушла я даже не оглядываясь. Друзей, как вы могли догадаться, завести здесь я не успела. Не то, чтобы я пыталась, ну не в этом суть.

– Ти. – Мне показалось, будто кто-то зовет, но я не вижу знакомых лиц. Оглядываюсь вокруг, далеко от кампуса я не ушла, но все же – это не та часть города, где у меня могли бы быть друзья или знакомые.

– Тиана Батиста, чтоб тебя, немедленно остановись! – раздается нежный голос сзади. Черт, вот оно что. Я-то выискивала кого-то из знакомых студентов в толстовке и с огромный рюкзаком, но никак не удивительную женщину 48 лет с букетом свежих роз в руках.

– Саманта Блэк, – произношу я вежливым тоном и делаю реверанс. – Я опаздываю, знаю, но в свое оправдание могу сказать, что собираюсь отработать в свой выходной, честно-причестно, – отшучиваюсь, в надежде, что она не заставит меня взаправду отрабатывать. Выходной для меня – это нечто святое, когда я могу полностью отдаться любимому делу – чтению. Да-да, вот такой вот я 18 летний задрот-книголюб.

– Как не стыдно, девочка, когда я тебя наказывала за опоздание? – произносит обиженным голосом Саманта.

– Хмм, а как насчет 9 никогдабря в прошлом месяце? – весело отшучиваюсь я. На самом деле, она никогда не наказывала меня. Наверное, потому, что я самый пунктуальный человек во всей чертовой вселенной. Покажите мне второго такого человека, и я непременно подружусь с ним как минимум, или выйду за него замуж, ну это если он окажется харизматичным и уверенным в себе, в хорошей форме, ростом под 1,90 и с кулинарными навыками и… Что-то меня занесло. В общем, да, я никогда не опаздываю.

– Тем более, деточка, я и сама еще не дошла до пекарни. Ходила за цветочками, сегодня пятница, после обеда обычно людей мало, что не удивительно, уверена у нынешней молодежи другие планы на вечер пятницы. Вот и решила закончить свои дела в городе до твоего прихода, и… – она не успевает закончить свою мысль, как вдруг гремит гром и начинает лить как из ведра.

– Боже… – все, что успевает сорваться с ее языка, перед тем как я хватаю букет с цветами в одну руку, а второй хватаю ее и бегу в сторону пекарни. Благо она была неподалеку, мы успеваем добежать до нее за, буквально, 5 минут, но этого достаточно, чтоб мы промокли до ниточки. Пока Саманта, возится с дверью, я замечаю странную машину черного цвета на другой стороне улицы. Странное ощущение охватывает меня, будто где-то я уже наблюдала эту машину. Господи, Ти, черная машина в городе с миллионами жителей. Вот это редкость. Из дальнейшего обмена сарказмом с самой собой меня спасает до боли знакомый голос.

– Тиа, деточка, чего ты там застыла? – доносится до меня голос из кухни.

– Уже иду, Mama. – С этими словами, я смотрю на уже пустое место, где буквально пол минуты назад виднелась эта машина. Ну и черт с ней. В пекарне так тепло, и пахнет сладким ароматом кофе и свежеиспеченных багетов. Это место мне напоминает рай, мой личный рай. Стены светло-голубого цвета, большая витрина с различными видами выпечки, начиная с хлебобулочных изделий, заканчивая пирожными и тортами. Пекарня не большая, но и маленькой назвать ее будет ошибкой. Благодаря высоким потолкам и витражным окнам, помещение кажется невероятно просторным и светлым. Моя самая любимая часть этой пекарни, помимо кухни, это огромная книжная полка в самом углу рядом с которой находится маленький диван с тремя подушками лимонного цвета. Да-да, именно лимонного цвета, он невероятно гармонично смотрится с маленьким журнальным столиком. На самом деле этот уголок был моей идеей, а Саманта с удовольствием приняла ее и позволила мне обставить все под свой вкус, за что я ей невероятно благодарна. Она прекрасная женщина, я с ней всего лишь два года, но ощущение, что я знаю ее с рождения. Саманте 48 лет, она не замужем, не имеет детей. Не то, чтобы это был ее выбор, к сожалению, за нее все решили сверху, и по состоянию здоровья детей она иметь не может. Может поэтому она и видит во мне дочь и просит звать ее мамой. Мне не сложно, хоть это и не свойственное мне поведение, сближаться с кем – либо. Поступление в университет было не простым делом, но так или иначе я это сделала. Это конечно не то, что я планировала изначально, ведь я хотела поступить в юридическую школу и уехать в Нью – Йорк. Я хотела оставить в прошлом этот город, и начать новую жизнь там, где никто меня не знает и не будет жалеть. После потери семьи в Бостоне меня ничего не держало. Отца с матерью я почти не помню, что не удивительно, по рассказам моей приемной матери мне было два года, когда та меня удочерила. Только в мой шестнадцатый день рождения она рассказала мне, что моих родителей не стало из-за автомобильной аварии, в детали она не стала углубляться, лишь сказала, что удочерила меня спустя месяц после того происшествия. Была ли в шоке? Не совсем. Если честно, я догадывалась, что она не моя мама, не потому что она была рыжая с голубыми глазами, а я брюнеткой со светло-карими. Когда мне исполнилось 11 лет, Мэри, по совместительству моя мама, встретила мужчину своей мечты. Вскоре они поженились, и не прошло и года, как она забеременела. В итоге у меня появилась маленькая сестренка. Все внимание уделялось Саре, и хоть тогда я истерила во всю, то сейчас я понимаю, что прав как таковых на истерику у меня не было. В конце концов я даже не их родная дочь. В 17, после неуспешной попытки поступить в юридическую школу, я осталась в Бостоне и поступила в Массачусетский университет на психолога. Я распрощалась со своей приемной семьей, они не особо противились моему решению съехать и жить своей жизнью. Несомненно, я благодарна за свое детство, но пора начинать все с нуля, а с нуля означает – никаких связей с прошлым. Именно так, первый год я жила в общежитие университета, где делила комнату с одной девочкой, которая стала мне сестрой. Дэниелла Квинн, будущий учитель литературы с любовью к миру, но никак ни к литературе. Шутки о том, что мы с ней перепутали наши специальности стали вечной классикой среди наших общих приятелей. Она была душой компании, всеми любимая, все понимающая, оказывающая поддержку всем и во всем. А я, ну я это я, та, кто пропадала в книгах с кружкой чая в руках.