Евдокия Гуляева - Зверь

Чтобы успокоиться, вновь отвернулся от нее. Главное сейчас быть подальше друг от друга. В противном случае, она может пострадать.

– Не отпустите?

Нахмурился. Раздражает. Заехав в гараж, быстро дал указания Олегу и вышел, хлопнув дверью машины. Если она будет не на глазах, то наваждение совершенно точно исчезнет.

Двери лифта со звонком расходятся в стороны, и уже через секунду мы попадаем в шикарное серо-голубое фойе, отделанное редким, голубым аргентинским мрамором, в углу которого стоит небольшой резной стол из Эбенового дерева, на котором красуется явно дорогая, антикварная фарфоровая статуэтка. Стены увешаны картинами различных стилей и форм. Олег открывает двойные двери, ведущие в гостиную, и серо-голубая тема квартиры продолжается по всей длине коридора до, вызывающей вздох восхищения, гостиной с двумя рядами высоких окон, расположенных один над другим. Огромная. Дальняя стена целиком панорамная, стеклянная, выходящая на большущий, открытый балкон-террасу.

Справа ярким пятном на сером фоне – бирюзовый диван. Перед ним – уже зажженный кем-то, ярко пылающий современный камин из нержавеющей стали. Справа, рядом с входом, большая кухонная зона, вся стальная, за исключением мраморных столешниц и довольно внушительной барной стойки.

Рядом с кухней, перед стеклянной стеной – обеденный стол, а в углу комнаты – большое черное кожаное кресло с накинутым на него вязаным пледом. Антиквариат присутствует везде и, в общем-то, квартира больше похожа на музей, чем на дом.

– Осмотрелась? Нам сюда, – обратился ко мне Олег и махнул в незаметный коридор, со стороны кухни.

– Вторая дверь от прохода, – открыл, пропуская меня вперед. – Эта комната пока твоя. Располагайся, – тихонько прикрыл за собой дверь. Щелчок. Я осталась одна.

Осмотрелась. Маленькая, очень аккуратная, светлая, в отличие от увиденной мной гостиной и холла. В углу небольшая односпальная кровать, застеленная белым бельем. Ковер. Небольшое окно, прикрытое светлыми портьерами. У противоположной стены стул. Дверь. Повернула ручку и заглянула внутрь – небольшая ванная комната, стеклянная душевая кабина и унитаз. На крючках висят белые чистейшие полотенца, которые так и просятся проверить руками их мягкость, сжать их.

Я, не задумываясь, захожу в ванную, стоя на носочках на теплом керамическом полу, чтобы не испачкать светлый кремовый коврик, снимаю с себя его пиджак. Аккуратно кладу его тут же, в углу, пока на пол, и захожу в душевую. Включаю воду…

Горячие струи начинают бить по моему лицу, смывая грязь, кровь, пот и дикую усталость последних дней. В душевой стоят бесчисленные баночки с шампунями и бальзамами, гелями для душа, но я выдавливаю на руку обычное жидкое мыло, стесняясь протянуть к ним руки.

Тру шею, плечи, руки, пытаясь смыть с себя прикосновения, оставленные Щербатым. Воспоминания о произошедшем лавиной нахлынули на меня и по щекам, вместе с обжигающе горячей водой, побежали слезы. Все события каруселью завертелись в моей голове: похищение… камера-комната, где нас держали… аукцион… попытка изнасилования… убийство! При мне убили человека! Он убил! Но ведь, когда я лежала под этим насильником, единственная мысль моя была: убить его, за то, что он пытался со мной сделать. Почему же я сейчас обвиняю его убийцу?! Сползаю по стенке на пол и сжимаюсь тут же, под струями и паром. Как же я устала!

Просидев вот так минут двадцать, пока пальцы на руках не сморщились, выключила воду и, выйдя из душевой, завернулась в огромное белое полотенце. Втянула его запах… свежесть, тепло, солнце…

«Надо бы найти стиральную машинку и постирать Его пиджак», – мелькнула мысль.

«Позже… только не сейчас»

На носочках дошла до кровати и легла, утонув в мягкости матраса. Как была, прямо в полотенце, с мокрой головой.

«Сейчас… еще немного полежу и пойду…» – сон накрыл мягким покрывалом мой разум. Глаза закрылись…

***

Из сна меня вырвал тихий стук в дверь и щелчок поворота ручки. Я, еще не проснувшись, вскочила, села в кровати, прижав к себе одеяло. В дверях показалась женщина.

– Доброго утра, – приветливо начала она. – Меня зовут Мария Захаровна. Можно просто – баба Маша. Как ты себя чувствуешь, девочка?

– Я… не знаю… Рука немного болит.

Она подошла ко мне и, сев на кровать, протянула руку. Взяв мою кисть, повернула к себе ладонью вверх, рассматривая порез, оставленный ножом.

– Плохо дело. Воспалился порез. Но Саша уже приказал вызвать к тебе врача для осмотра, поэтому в течение часа эту проблему мы решим.