Анна Фурсова - Счастье в мгновении. Часть 2

– Поговорим завтра! – грозно дополняет Максимилиан. – На сегодня ты свободна.

– До свидания, – говорю я и ухожу от него, создавая по пути кривую гримасу.

Найдя маму, я предупреждаю ее, что задержусь и приду чуть позднее, поэтому она может забрать мою машину и ехать домой раньше. Я не решаюсь говорить ей о том, что меня ждет встреча с Джексоном, так как одно упоминание о нём снова заставит её вспомнить моего отца, который причинил нам неизгладимую боль, от которой в первые несколько месяцев мы задыхались…

Подкрасив губы бордовым оттенком, встряхнув головой, я отгоняю сомнения, которые, не щадя и так столь затуманенное и не отошедшее от внезапного публичного выступления сознание, во мне образуются.

Может, не стоит встречаться с этим человеком? Он может оказаться уже совершенно не тем, кого я знала раньше. Информация о нём через ленты новостей, журналов, редакторы которых немало страниц уделяют описанию его личности, появившейся в том или ином кругу предпринимателей, в разных странах, весьма неоднообразна. Писали, что он обладает напыщенной холодностью, неукротимой гордостью, суровой справедливостью, несгибаемой честностью. Всё это позволяет ему не подпускать к себе близко представителей женского общества, за исключением нескольких интеллигентных дам, которых мне удалось видеть с ним на фотографиях в информационной сети. Но необъяснимая невозмутимость и заметное грациозное равнодушие в совокупности с зачарованно-потрясенным внешним видом не отрывает от него особей женского пола, желающих познать его тайную разностороннюю личность.

Переживая, перебирая в памяти прошлые события, я горделиво выхожу с помещения на улицу и жду мужчину, когда-то значащего для меня больше, чем кто-либо. Как ни странно, Джексон задерживается, что несвойственно для его пунктуальной персоны.

Покрытая девичьей скромностью, словно впервые иду на свидание в своей жизни, меня обуревают вопросы: «А может, он передумал? Или решил провести этот вечер в компании своих бизнес-партнёров и брюнетки, которая весь вечер не отходила от него?»

Как же такое могло случиться, что мы с ним встретились? Или это его двойник, и я подверглась нашествию воспаленного воображения?

Вместе с тем, я должна помнить, что у меня есть молодой человек, как и у этого видного, публичного мужчины, – девушка. И все дальнейшие встречи с ним будут невозможны, да и бессмысленны.

Стою, трясусь от нагрянувшей на меня встречи, возле здания, но провожу время со смыслом, строча в заметках телефона продолжение книги, которую я начала писать тремя месяцами назад. Жанр моего произведения – роман. Писательство помогает мне забыть обо всех тревожных мыслях и на мгновение постранствовать в другом мире, в другой реальности, творцом которой являюсь я.

– Я опоздал, Милана Фьючерс. Прошу прощения. – Джексон подходит со спины. Сию минуту я ощущаю более резкий, чем был час назад, запах мужской парфюмерии, щекочущей нос.

«Его вкусы заметно изменились», – думаю я, подскочив от его голоса, словно от удара тока. Смущенная официальным тоном, я поворачиваюсь к нему лицом. Мой взгляд падает на держащий в руках у Джексона букет алых роз, отчего я невольно раскрываю рот от удивления.

«Вероятно, именно это и явилось причиной его опоздания».

– Это вам, модель, – протягивая розы, сообщает Джексон с отблеском нескрываемого ко мне почтения. Пальцы наших рук тонко-тонко соприкасаются друг с другом, обдавая меня непроизвольной дрожью. Я медленно дотрагиваюсь букета, будто продляю этой щемящей нежности момент. Джексон просверливает меня оценивающим взглядом, оттого тугой узел проявляющегося страха и безграничной паники сжимает моё тело. Я прислоняю к себе этих алых, вкуснопахнущих, и с частичкой от Джексона «малышей». Создаётся ощущение, что лепестки роз за это короткое время пропитались его божественным, резким, задурманивающим одеколоном. – Я польщен твоей речью. – Я смущенно удивляюсь торжественности его тона. – Такого уверенного в себе сотрудника с неимоверной напористостью в голосе я бы, бесспорно, принял в свою компанию и платил бы ему повышенное жалованье. – Его взгляд, исполненный властностью, ледяной холодностью со скрываемой, но проявляемой в словах нежностью, легко уловимой мной, позволяет мысленно согласиться с тем, что он, действительно, обладает способностью или умением очаровывать женщин.

Я опускаю глаза вниз, расплываясь в робкой улыбке от его косвенного комплимента, отчего мой язык выдает прежде, чем соглашается мозг: