Александра Салиева - Невыносимый

– С ней ведь все хорошо, да, мам? – повторяет то и дело, прижимаясь ко мне всем тельцем.

– С ним. Это кобель, – поправляет Игнат.

Можно подумать, ребенку есть до этого дело.

– Собака – она моя, женский род, – парирую невозмутимо. – Но имя выбрать надо все же как для мальчика, здесь ты прав. Надо же как-то его звать будет дома?

А сама смотрю на сына в ожидании его реакции. Все равно бы попросил оставить, да и жалко пса обратно на улицу отправлять после всего. Хороший он, ласковый.

– Ты правда его у нас жить поселишь? – неверяще переспрашивает Максим.

– Ну, не бросать же его теперь на произвол судьбы? – усмехаюсь. – Как тебе Лаки? Счастливчик. Как в мультике про далматинцев. Этот тоже очень счастливый, что встретил тебя в нужный момент.

– Лаки, да, я согласен, – радостно кивает мой мальчик, обнимая меня обеими ручками. – Спасибо, спасибо, спасибо. Я тебя люблю, мамочка. Ты у меня самая-самая лучшая.

Ну вот, а еще час назад едва ли не ненавидел за отъезд в Канаду. И не я одна о нем вспоминаю…

– Вот и бегство, то есть переезд в Канаду сам собой добровольно отменяется, – комментирует Орлов.

Вот не мог помолчать?

Когда он молчит, я даже почти готова его терпеть рядом с нами.

– Одно другому не мешает, – говорю как бы между прочим.

Ответом мне служит мрачная ухмылка.

Благо, к нам возвращается ветеринар.

– Ну что? – снова не терпится узнать о своем новом друге сынишке.

– Все хорошо, – уверяет его Артем Дмитриевич, судя по бейджику. – Ничего серьезного. Раны я все обработал. Держать у нас не вижу смысла. Его отмыть, да откормить и будет здоровый пес.

Макс радостно улыбается и кивает.

– Мы его заберем. Мама разрешила! – заявляет гордо.

Внимание фельдшера сосредотачивается на мне, и я вижу в зеленых глазах мужской интерес, когда его взгляд проходится по мне с головы до ног, отчего я заметно краснею и поправляю шерстяную ткань юбки зачем-то. А он, заметив это, еще и улыбается.

– Да, мы заберем, – согласно киваю я. – Вы только прививки сделайте ему, какие надо.

– На сегодняшний день с него хватит. Позвоните мне завтра, после обеда, назначим вам новый прием, – все еще улыбается, запуская ладонь в карман, вытаскивая визитку, протягивая ту мне.

Личную визитку.

Невольно кошусь на Игната, но тот смотрит на все это с равнодушным видом.

– Хорошо, спасибо, – не сразу, но забираю предложенное, пряча ее в карман куртки.

– Забирай своего пса и помоги матери его в машину усадить. Я пока расплачусь, – предлагает Орлов ребенку.

– Я сама расплачусь, а потом заберу пса, – не соглашаюсь с ним, глядя исключительно на Артема Дмитриевича.

Тот кивает и приглашает меня к стойке с терминалом. Правда, мне удается сделать всего полшага в указанном направлении. Мое запястье перехвачено. А я сама – одним рывком притянута в сторону. Вплотную к Игнату. Фактически впечатана в него. Вместе со словами мне на ухо:

– Я. Сказал. Иди. В. Гребанную. Машину.

Голос – тихий и низкий. Вибрирующий. Бьющий по моим нервам, скручивая и вместе с тем вытягивая их в напряженные струны, которые не рвутся только чудом от посланной по ним скрытой угрозы. И мне бы испугаться, послушать его, сделать, как он говорит, но на деле я замираю и впитываю в себя эту эмоциональную мелодию, несущую с собой самое настоящее бедствие. Смотрю в потемневший взор, а мыслями снова переношусь в вип-комнату с тремя ублюдками, откуда он меня вытащил. В тот миг в его глазах тоже царила непроглядная ночь, напугавшая почти до истерики, прежде чем я поняла, что он пришел помочь, а не «добить».

– Пошла, – добавляет Игнат.

Но не отпускает. Сперва запускает руку в карман моей куртки и забирает визитку, которую комкает в кулаке. После этого только отталкивает от себя.

На этот раз я даже не думаю спорить. И не жду, когда мне приведут нашего нового родственника. Иду за ним сама, игнорируя непонимающий взгляд ветеринара. А когда возвращаюсь в коридор, того уже нет. Как и Игната. Только Максимка. При виде меня он подрывается с места.

– Игнат с доктором ушли в другой кабинет. А я вас с Лаки жду, – сообщает довольно и тут же переключается на собаку. – Ты ведь не против быть Лаки? – спрашивает у него и смеется, когда получает в ответ облизывание лица.

– Ну, все, дома наобнимаетесь, после того, как отмоем нашего красавчика, – одергиваю обоих, а Лаки вовсе к себе подтаскиваю за выданный поводок.

Тот на удивление послушно замирает.

– Умница, – хвалю его, потрепав между ушей, и направляюсь к выходу.