Виктория Холт - Кёрклендские забавы

– Обожаю гобелены, да только сама я никудышняя рукодельница.

– И правильно, – подхватил сэр Мэтью. – Незачем напрягать эти прекрасные глазки. – Он подался ко мне, поглаживая по руке. – Сестра немного забывчива. Иногда она уносится мыслями в прошлое. – Он поморщился. – Она уже немолода. Как и я, увы!

Они говорили о доме, о землях вокруг него, о конюшнях, в которых, к моей радости, было много лошадей, о соседях, друзьях, местной охоте и вообще о жизни в Кёркленде. Я же думала о том, что они изо всех сил стараются сделать так, чтобы я чувствовала себя здесь как дома, и что первоначальная холодность объяснялась скрытностью Гэбриела. Руфь сообщила, что в конце недели они собираются устроить званый обед, чтобы отпраздновать нашу свадьбу, и что она устроила бы прием уже сегодня вечером, будь у нее больше времени.

– Вы должны кое с кем познакомиться, – прибавила она. – Эти люди будут рады встретиться с вами.

– Кого ты хочешь пригласить? – быстро спросил Гэбриел.

– Ну… Саймона, пожалуй. В конце концов, он же член нашей семьи. Еще нужно позвать Агарь, но сомневаюсь, что она приедет… Может быть, священника с женой и, разумеется, Смитов.

Сэр Мэтью кивнул. Потом повернулся ко мне:

– Мы хотим, чтобы вы почувствовали себя здесь как дома, моя дорогая. Как можно скорее.

Я поблагодарила его, и, когда с ужином было покончено, Руфь, Сара и я вернулись в соседнюю гостиную, оставив джентльменов обсуждать их мужские темы. К счастью для меня, наше уединение продлилось недолго: в обществе сестры и тети Гэбриела я чувствовала себя неловко.

Почти сразу ко мне подошел муж и сказал, что я выгляжу усталой.

– Неудивительно. День был тяжелый, – пробормотала Руфь. – Мы все поймем, если вы захотите лечь пораньше.

Я пожелала своим новым родственникам спокойной ночи, и мы с Гэбриелом поднялись в свою комнату на верхнем этаже.

Когда мы вошли, Пятница выпрыгнул из корзины нам навстречу. Было видно, что и ему непросто приспособиться к новой обстановке.

– Итак, – сказал Гэбриел, – худшее позади. Вот вы и познакомились с семьей.

– Очевидно, не со всей.

– Остальные ее члены не имеют значения. Вам жить с этими людьми. Пока мы не легли, я хочу показать вам вид с балкона.

– Да, да… ваш балкон. Где он?

– В конце коридора. Идемте.

Гэбриел обнял меня, мы покинули комнату и направились в конец коридора, где виднелась дверь. Мой муж открыл ее, и мы вышли на балкон. Открывшаяся мне картина была озарена призрачным светом висящей высоко в небе луны. Я увидела развалины старого аббатства – величественный призрак некогда огромного здания; реку, темной полосой змеящуюся меж лугов; черный горб перекинутого через нее моста и за ним, в отдалении, тенистый контур вересковой пустоши.

– Какая красота! – выдохнула я.

– Когда я покидаю дом, мне этот вид снится.

– Еще бы.

– Я каждый вечер прихожу сюда и смотрю. С детства. Меня это завораживает. – Вдруг Гэбриел опустил взгляд. – Двое моих предков бросились вниз с балкона. Не с этого. В доме есть еще три балкона.

По моей спине пробежал холодок. Я всмотрелась в темноту под нами.

– Мы на самом верху здания, – сказал Гэбриел. – Прыгать отсюда вниз на плиты – верная смерть. В нашем роду было только два самоубийцы… и оба выбрали один и тот же способ свести счеты с жизнью.

– Давайте пойдем назад, – сказала я. – Я устала.

Но, когда мы вернулись в комнату, я снова почувствовала страх. Мгновения, проведенные на балконе, не прошли для меня даром. Слова, ненароком оброненные Гэбриелом… Я вся напряглась, что было необычно для меня. Ничего, завтра все будет хорошо, пообещала я себе.

Следующие два дня я исследовала дом и окружающие его земли. Меня переполняли эмоции. Иногда непередаваемый восторг… а иногда – гнетущий страх. Днем мне нравилось находиться в доме, хоть я и постоянно терялась в нем, но когда наступали сумерки и я оставалась одна… мне стыдно в этом признаваться… у меня появилась привычка украдкой смотреть через плечо.

Никогда еще я не жила в таком большом и старом здании. Когда рядом никого не было, мне казалось, что настоящее сливается с прошлым. Объяснялось это тем, что дом был полон старинной мебели, простоявшей в одном и том же месте несколько веков, отчего невозможно было избавиться от мысли, что здание выглядит в точности так же, как сотни лет назад, когда здесь слышались другие шаги, другие голоса, другие фигуры отбрасывали на стены длинные тени.

Просто нелепо было поддаваться подобным фантазиям, когда в доме жили совершенно нормальные люди. За несколько дней я составила четкое представление о каждом из них: сэр Мэтью – жизнерадостный пожилой сквайр, любитель хорошей еды, вина и женщин, типичный деревенский помещик нашего или любого другого века; тетушка Сара – старая дева, весь век прожившая в доме, слегка слабоумная; она помнила дни рождения, взлеты и падения каждого из членов семьи, но с возрастом начала забывать, что с кем происходило, и время от времени принимала молодую жену Гэбриела за свою невестку, Клэр, давным-давно умершую жену сэра Мэтью; Руфь, ставшая хозяйкой дома после смерти матери и потому, естественно, немного недовольная появлением незваной гостьи; Люк – юноша, занятый собственными делами, подобно большинству молодых людей. Обычная семья, похожая на множество других, живущих по всей стране.