Алиса Лиделл - Под властью отчаяния. Часть 1 - Химера

– Че за дыра, Томсон? – фыркнул Йоханесс, пытаясь сдержать рвотные порывы, вызываемые картиной за окном. Как же ненавидел Йенс эту часть Детройта, гниющую, вонючую, почти мертвую, грязную, давно уже утопшую в своей же нищете и беспомощности.

– Хочешь ты того или нет, но мистер Ричардсон назначил нашу встречу именно в этом квартале, – пожал плечами сидящий рядом Гловер, даже не одарив брата самым коротеньким взглядом.

Этот самый вышеназванный мистер Ричардсон с каждой новой узнанной Ольсеном информацией становился все страннее и страннее для него. Все больше и больше мужчина убеждался в том, что первое впечатление часто обманчиво, а красивая внешность может скрывать множество странностей. Может быть, из-за этого и дается некоторым людям природой необыкновенная красота, чтобы скрыть их душевные терзания, их внутреннюю раздробленность, моральное уродство, драму сердца и трагедию головы? А Эрик, как считал не один только Йоханесс, был прекрасен настолько сильно, что от его бледного идеального лица было трудно оторвать глаза.

Чёрт. Ольсен же решил, что больше не будет думать о гангстере. Кажется, настало время в очередной раз пообещать себе, что прошлая оплошность была последней.

– Ты какой-то отрешённый. Все в порядке? Ты переживаешь из-за предстоящей встречи? – с проскользнувшей ноткой заботы спросил Гловер. – Не бойся. Если не будешь влезать, то тебя никто не тронет. Говорить буду я, хорошо?

Йоханесс кивнул головой, вновь заинтересовавшись пейзажем за окном. Конечно же, Томсон знал, как сильно любил его кузен лезть на рожон и делать всё посвоему, но он до последнего надеялся, что Ольсену хватит мозгов хотя бы для того, чтобы не спорить с крайне влиятельным и по слухам жестоким мафиози.

– Как ты вообще умудрился ввязаться в это дерьмо с гангстерами и мафией? – тихим голосом задал вопрос Йоханесс, который его уже давно интересовал, но который он не находил в себе силы озвучить вслух.

– В этом городе трудно быть незамеченным мафией, если у тебя есть деньги, – так же негромко ответил Гловер. – Эрик, он… он безумец, знаешь? А я не хочу жить в страхе и потом умереть от свинца.

Ольсен до переезда в Детройт смутно представлял о том, что представляет собой мафия. О людях с пистолетами упоминали по радио, иногда писали в газетах. Но в Свендбурге головы жителей могли быть забиты всем, кроме преступности. Жизнь в Дании была тихой и спокойной, так что бояться гангстеров, о которых никогда не слышал, Йоханесс не мог, когда задумывался нам переездом в Америку. Но теперь с каждым новым днем жизнь в Детройте становилась все невыносимее и безумнее. Эрик, который казался вежливым приличным человеком, к тому же с очень приятной внешностью, на самом деле являлся не просто ревнивым защитником чести своей любимой жены, а настоящим мафиозным босом, возле которого держаться нужно крайне осторожно. Ольсену было страшно представить, на что способны тонкие руки Ричардсона. Известна ли его сердцу жалость? Умеют ли бирюзовые глаза плакать?

Внезапно новенький форд остановился возле двухэтажного особо неприятного заброшенного здания. Гловер знаком приказал брату выйти, но сам вылез из машины чуть позже, потому что обменялся парой каких-то фраз с водителем автомобиля.

Взгляду Йоханесса открылся огромный особняк, кажется, заброшенный очень и очень давно. Окна на нижнем этаже были забиты потемневшими досками, а на верхнем все еще даже висели потрепанные занавески. В крыше отсутствовала большая часть черепиц, а в стенах некоторые доски. От здания веяло ледяным холодом, не смотря на вполне себе сносную погоду на улице. Казалось, что там, в этом крайне не симпатичном месте обитают самые настоящие призраки, пожирающие души простых смертных. Ольсен не суеверный, более того, он не поддается на детские легенды, потому что давно уже вырос, но, честно говоря, идти в это здание не хотелось. Хотя бы из-за возможности столкновения с самим Эриком Ричардсоном.

Томсон, сопровождаемый крупным телохранителем, уверенной походкой направился прямо к входу в здание. Йоханесс никогда не считал себя трусом, а в подростковом возрасте он являлся самопровозглашенным повелителем безрассудства в городе. Разумеется, за юные годы пришлось дорого расплатиться, поэтому с возрастом пришло осознание, а тяга к приключениям прошла. Но, наверное, всё же не полностью. В любом случае, именно сейчас Ольсен решил постоять в стороне, заламывая пальцы назад и жутко нервничая.