Ева Ройс - Твоя на одну ночь

– Отлично, – Шеннон удовлетворенно кивнула, окинув взглядом с ног до головы. – Девчонки, выходим по очереди на сцену, едва я произнесу ваше имя. Все понятно?

Девушки заверили ее, что все понятно, я же промолчала, и сотрудница «Полета» вышла на сцену через скрытый одной из ширм проем.

/Джеймс Харрисон/

– Кэтти! – объявила следующую девушку Шеннон. Жгучая брюнетка с великолепными формами вышла на сцену, продефилировала словно по подиуму и остановилась рядом с остальными.

Скучно.

Что нашел Тэд в аукционе девственниц? Чистые девушки, которые выбрали профессией продажу собственного тела – ничего особенного. Таких и вне этого заведения полно, просто они настолько эгоистичны, чтобы себе в этом признаться.

Достал из кармана телефон, чтобы посмотреть на время. Пожалуй, поеду домой, по пути поужинав в каком–нибудь ресторане. Совсем скоро еще одна командировка, так что следует хорошенько отдохнуть, а напряжение снять… Завтра позвоню Анджи и приглашу ее в… В общем, туда, куда она захочет. Мне, в принципе, без разницы, лишь бы она мозги не выела по пути к ней в спальню.

Я уже собрался уходить, как прозвучало следующее имя:

– Элизабет!

Странно.

Полное имя, не сокращенное и не псевдоним, потому что за время, сколько длится аукцион, наслушался всяких Лилий, Пионов и прочих представителей флоры. На сцену же вышла невероятная девушка…

Что–то в ней было такое, и я просто не мог понять, скользя взглядом по стройным ножкам, бедрам, тонкой талии, аккуратной груди, а потом по правильным чертам лица, поджатым губам и каре–зеленым глазкам, в которых читалась решимость. Отчего–то она отличилась от остальных не только невинной внешностью. Словно… Хотя, сравнения – не моя стезя. И вообще, что за ванильные рассуждения?

Она такая же, как и остальные. Продажная. И, если девушка мне приглянулась, что мне стоит купить ее на эту ночь? Вот именно, что ничего.

Элизабет – а ей идет это имя, легкое и элегантное – была последней. Начался аукцион. С каким жаром присутствующие, среди которых затесались даже три женщины, выкрикивали суммы, пошлые шутки и ядовитые фразочки! Интересно, так всегда или же…? В этом клубе я впервые, и пришел лишь потому, что пригласительный друга, который на данный момент в отъезде, пропадал. Все же предпочитаю нормальные, пусть свободные и раскованные, но отношения.

Спустя почти час, пришла очередь моей девочки. Охренеть, дождался!

– Начальная цена сто пятьдесят тысяч, – произнесла дочь и помощница Гортензии. Владелицу клуба я знал, стерва та еще, но ее талант в ведении бизнеса оценил. И даже не только я, но и те, кто разбираются в этом получше меня.

– Сто семьдесят тысяч! – прозвучало слева.

– Итак, сто семьдесят раз… – начала мисс Уотберт.

– Двести пятьдесят тысяч! – перебил ее старикашка с похотливым взглядом, сидящий рядом.

Черт! Вообще, у него хоть на пару сантиметров поднимается агрегат? Посмотрел на Элизабет, стоящую в одиночестве. Она, неестественно бледная, кусала губу и сжимала кулачки. Претит мысль спать со старым извращенцем?

– Триста тысяч! – вновь произнес первый. Который, кстати, купил еще двоих девушек, но все равно не спешил покидать зал.

– Триста двадцать! – вступила в спор одна из женщин. Если не ошибаюсь, она владеет неплохой долей акций в компании Тэда.

– Триста пятьдесят! – это уже снова тот пожилой мужчина.

– Восемьсот тысяч. – Я не выдержал. Хотел досидеть до последнего, но уже этот фарс действовал на нервы. Как и взгляды на Элизабет. Отчего–то и это раздражало.

– Господа, восемьсот раз, восемсот два… – Шеннон, наверное, уже предвкушала процент от сделки и то, как будет их тратить.

В зале наступила тишина, которая нарушалась лишь перешептованиями. Все же, это баснословные деньги, максимум в таких торгах, если судить из цен других девушек, – где–то четыреста тысяч, плюс–минус пара десятков.

– Восемьсот три… И продано! – возвестила Шеннон. – Леди и джентльмены, спасибо вам за…

Дальше слушать не стал: поднялся и, бросив еще один взгляд на свою покупку, вышел. Надо бы заплатить за девчонку и… Узнать на практике, какой у нее запах и вкус.

Гортензия была более чем удивлена, когда к ней зашёл я.

– О, мистер Харрисон, какими судьбами у нас? – по губам старой стервятницы разлилась приторная улыбочка. Естественно, она притворялась, что не знает. Ей первой докладывают о покупателях, а она проверяет их по своим каналам.

– Здравствуй, Гортензия, – не став церемонится, прошел и сел в кресло.