Юлия Рябинина - Желанная беременность

– Тьфу, тогда и не стоит гориться, – она разворачивается и, не сказав больше ни слова, уходит, потеряв интерес к случившемуся.

Я в недоумении смотрю по сторонам, и плакать от обиды хочется. Что со мной не так? В сумки из ценностей у меня действительно ничего не было, и это не потому что я не нашу с собой карточки или приличную сумму денег. Просто мне в больнице они ни к чему были, и когда мама приехала еще в первый раз, я ей отдала документы, кредитные карты, сняла с себя золотые кольца и серьги, оставила лишь пару тысяч рублей и ключи от квартир – своей и родительской. Поразмыслив немного, я все же разворачиваюсь и иду в ту сторону, куда убежал воришка.

Снег сыплет нещадно, и я подхожу к каждому предмету или кучке, что хоть отдаленно напоминает сумку. Загребаю мокрый снег ботинками, в которых уже давно окоченели пальцы, и вдруг услышу «дзынь». Продрогшими посиневшими пальцами зарываюсь в снег и выуживаю ключи. Брелок сорван, осталась только короткая цепочка и пара серебряных звеньев – ключи от нашей с Валерой квартиры. Стряхиваю снег и сую их в карман. Складываю пальцы лодочкой и дую теплым воздухом, но это помогает ровно на несколько минут. Сумку так и не нашла, как и остальные вещи. Зато пальцы рук и ног окоченели настолько, что казалось, что если я сейчас не согреюсь, то точно околею. Оглядываюсь по сторонам в поисках какого-нибудь магазина, но по близости только кафе со странным названием "Kаfe@.ru". Подойдя вплотную к двери, толкнула ее плечом и шагнула внутрь.

Тихий смех и спокойная музыка, они, словно яд, просачиваются в меня, отравляя. Я уже готова выскочить обратно из этого ада за дверь, заталкивать в уши холодный снег, чтобы оглохнуть и не слышать больше этих звуков радости. Ведь это неправильно – слышать в своем горе звуки веселья, они разрывают мне душу и сводят с ума. Меня начинает колотить озноб, и я от бессилия прячу руки за спину и впиваюсь ногтями в онемевшую кожу ладони. Что же делать? Мне бы позвонить, но онемевшими пальцами вряд ли смогу набрать номер. Всего пять минут, чтобы отойти от холода. Я задумалась и не уловила, в какой момент ко мне подошел официант.

– Вам помочь? Вы что-то хотели? – смотрит на меня с пренебрежением, и я невольно пячусь назад. Забыла совсем, что выгляжу сейчас не лучшим образом.

– Из-вини-те, – чуть заикаясь, отвечаю ему, – мне нужно подождать знакомого, договорились с ним встретиться здесь, – вру и не краснею. Да и куда краснеть, если моя кожа будто сплошной кусок льда.

– Тогда пройдите за столик или к барной стойке, гардероб вот здесь, – он указывает на выступ стены, за которым маячит женщина в темном костюме.

– Нет-нет, я дождусь его здесь, а потом мы вместе выберем столик, – отнекиваюсь я и снова отступаю к выходу.

– К сожалению, у нас так не заведено, извините, – он картинно вздохнул и показал мне на выход.

«Да и пошел ты со своей вежливостью!» – хочется выплюнуть ему в лицо, но я, чтобы не натворить дел, решаю удалиться. Шевелю пальцами – чувствительность вернулась, и это самое главное, значит – смогу позвонить.

– Ну, что ж бывает, – холодно отвечаю ему и, развернувшись, берусь за ручку и резко дергаю ее на себя.

Порыв ветра впускает облако белого пара и снежный вихрь, я закрываю глаза, а когда открываю, вижу, что передо мной стоит тот парень, которому я испортила обувь. Часто хлопаю ресницами и не могу в это поверить. В его глазах и на лице вижу застывшее маской изумление.

– Здравствуйте, – нарушает наши гляделки официант, который стоит за моей спиной.

– Добрый день, – незнакомец обращается ко мне.

– Для кого как, – тут же парирую и пытаюсь обойти его.

– У вас снова что-то случилось? – он вскидывает удивленно бровь.

– Извините? Что значит «снова»? – я поджимаю губы и смотрю ему прямо в глаза.

– Ну, в прошлый раз вас рвало прямо на улице, а в этот раз что? – он наклоняется ко мне чуть ближе. – По лицу официанта можно предположить, что вы облевали здешний туалет.

– Вы мне что, хамите? – шиплю на него перед тем, как он отступает на шаг назад.

– Отнюдь, – он скидывает бежевый пиджак и передает его официанту. – Столик на двоих.

– На одного, – тут же вставляю свое слово.

– Да прекратите, – незнакомец снова подходит так близко, что мне приходится вытягивать руки, чтобы остановить его, так как парень нещадно вторгается в мое личное пространство и меня это беспокоит, – я же вижу что у вас что-то случилось, не разговаривать же нам возле дверей – это глупо, в конце концов.