Ольга Станкевич - Горький привкус соблазна

Она молчала. Поверила или нет. Дима не знал.

– Давай разведемся? – тихо предложила она.

«Не поверила», – пронеслось в Диминой голове.

– Ты чего? – испугался Дима. – Из-за этой глупости?

– Дим, наш брак давно трещит по швам… Ты не мог не заметить…

– Не мог не заметить, что? – прервал ее взбешенный Дима, – Что я ношусь с тобой как с писанной торбой? Что я души в тебе не чаю? Постоянно цветы, подарки, а от тебя ни грамма благодарности? Все время торчишь в своей дурацкой парикмахерской, нет бы ужин мужу приготовить. Вон холодильник опять пустой…

Он мог продолжать и продолжать, она молча смотрела на него и, кажется, не слышала.

– Чего тебе надо, а? Почему ты так холодна со мной?

Ее молчание выводило его из себя. Это она во всем виновата. Она никогда не любила его. Ей нужны были только его деньги для сытой и комфортной жизни.

– Вот я и предлагаю решение проблемы, – она устало отстранилась, – чтоб и тебе и мне было хорошо.

– И тебе и мне? Или только тебе?

– Дим, тебе же плохо со мной.

– А без тебя будет еще хуже, – отрезал он, прижимая к себе ее мягкое тело.

– И именно поэтому ты не пропускаешь ни одной юбки? – наконец, тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Лили грязно выругалась. Дима этого не ожидал, она никогда не позволяла себе выражаться подобным образом. Грубые слова, сорвавшиеся с ее красивых губ, и то спокойствие, с которым она их произнесла, вывели его из себя. Ему захотелось сделать ей больно, так же больно, как она делает ему своим безразличием. Он с силой затряс ее за плечи.

– Никогда, слышишь, никогда я тебя не отпущу.

Его руки больно сжимали ее, и без того раздраженная женщина начала вырываться, но он был сильнее, Он схватил ее за шею и больно придавил к стене. Лопатки врезались в твердый кафель стены. Другой рукой он зажал ее руки над головой.

– Ты вся моя. И тебе придется любить меня. Поняла?

Лили не могла ответить, не могла пошевелить головой в знак согласия. Она просто смотрела в его сверкающие гневом глаза. Вопреки здравому смыслу, Лили не было страшно, а боль не доставляла большого дискомфорта. Хватка постепенно ослабевала, и девушка поспешила этим воспользоваться. Она выбежала из ванны и как есть, прямо в халате выскочила на лестничную клетку. Куда она бежит Лили не представляла. В декабре на улице в одном халате делать ей было совершенно нечего. Она бежала вниз по лестнице босыми ступнями, сердце бешено колотилось от праведного гнева, ноги путались в полах длинного халата.

Лили была оскорблена, унижена и сетовала на несправедливость судьбы. Конечно, назвать ее жизнь словом «несчастливая» не пришло бы в голову ни одному здравомыслящему стороннему наблюдателю, но грациозная избалованная блондинка, сморщив красивый лобик, именно так мысленно охарактеризовала ситуацию.

Диму она никогда не любила. Он не был красавцем и особым романтиком его было никак невозможно назвать. Чересчур важный, несдержанный, невысокий чуть полноватый мужчина с небольшим возрастным животиком. Отношения между супругами никогда не складывались идеально, но в последние несколько лет портились с катастрофической скоростью. В нелюбимом мужчине девушку раздражало все. Его привычки, его жесты, его манеры. Они часто ссорились. Причем, как это часто бывает в супружеских парах, ссорилась исключительно жена, муж не начинал конфликт первым никогда. Возмущение в душе девушки крепло, а вместе с ним и решимость разобраться в ситуации раз и навсегда.

С молниеносной скоростью она преодолела семь этажей и оказалась лицом к лицу с недоумевающей Нонной Николаевной. Консьержка на первом этаже уставилась на нее удивленными глазами.

– Голубушка, что стряслось? – спросила она, опуская взгляд на ее совершенно босые ноги с маленькими красными бусинками ногтей.

– Нонна Николаевна, мне нужна обувь, – быстро сказала девушка, проследив за взглядом старушки, – я потом вам объясню. У вас какой размер?

Глаза Лилии вопрошающе уставились на пожилую даму, и с надеждой перевела взгляд на новенькие уютные теплые оранжевые уги на ее ногах.

В это время дверь лифта распахнулась, и женщины увидели Диму, быстро шедшего к ним с меховым манто в руках.

– Дурочка, – сказал он, направляясь к жене, – простудишься же, надень свою шубку.

Он бережно накинул ей на плечи манто и взял на руки. Она брыкалась и извивалась как дикая кошка. Выкрикивая ругательства и проклятия:

– Поставь меня, изменник. Не смей так со мной обращаться. Я… Я законопослушный, свободный человек почти демократической страны. Да как ты смеешь на меня руку поднять, я все равно, так или иначе, избавлюсь от тебя. Слышишь? Избавлюсь…