Алёна Нефёдова - Я изменю тебе с… или Большая игра

– Бешеной собаке сто верст не крюк, – пожимаю я плечами и киваю на ее телефон. – Командуй.

Через пятнадцать минут мы сворачиваем с шоссе, и еще минут десять я плутаю по узким улочкам небольшого курортного городишки. Собственно, на Тенерифе все городишки курортные. Здесь круглый год то ли конец весны, то ли начало лета, и круглый год туристы как минимум со всей Европы, и круглый год теплый океан и волны, на которых катают умелые и не очень серферы, кайтеры и виндсерферы. Нереально красивая сказка. Нереально красивые пейзажи, в которых марсианские красные пустыни перемежаются с тропическими лесами. И нереально горячие девушки. Если тут все такие, что попавшаяся мне попутчица неопределенного рода занятий. Не шлюха. Не проститутка. Скорее, чья-то неверная жена, вырвавшаяся на недельку-другую, чтобы уйти в отрыв, найти веселых приключений на свою хорошенькую задницу и через какое-то время снова вернуться к скучной и унылой жизни послушной домохозяйки и примерной матери троих детей.

Что-то я… кхм… не туда мыслями зарулил. Не надо сейчас о жене.

Повинуясь ее указанию, я паркуюсь впритык к стене неказистого домика с закрытыми ставнями.

– Здесь жарят самую вкусную на всем острове рыбу. И подают с гарниром, который они называют «папа буэна» – а это всего-навсего молодой картофель. Только у них тут это считается чем-то вроде национального блюда. И стоит по местным меркам недешево. Но только по местным. Поверь, оно того стоит.

Она собирается выскочить из машины, но я хватаю ее за руку.

– Так и будешь сверкать своими прелестями на всеобщее обозрение?

С какого хрена в моем голосе вдруг звучат собственнические нотки? Кто я ей, чтобы делать замечание за то, чем сам недавно с удовольствием воспользовался?

– Ну, я же рядом с тобой, – склоняет она голову и лукаво прищуривается. – Или собираешься оставить меня здесь? В первом случае мне не страшно, ведь ты такой сильный и грозный, – засранка улыбается и проводит пальцем по моей руке, держащей ее за предплечье. – А во втором… – она стряхивает мои тиски, после которых на ее нежной коже какое-то время видны следы, – во втором случае зачем их надевать, если все равно снимать придется?

– Я с тобой еще не закончил, – оскаливаюсь я и даже слегка клацаю зубами. – И после обеда ты поедешь со мной. Дальше на север.

– Ну ок, – соскакивает она с подножки и сладко потягивается, от чего легкое недоразумение, называемое блузкой, натягивается на роскошной женской груди с острыми, тугими сосками, обнажая при этом упругий животик, покрытый золотистым загаром. Как есть вся от макушки до изящных щиколоток тягучая, сладко-пряная карамель, которую хочется немедленно развернуть от этих ненужных обертов и засунуть целиком в рот.

– Тогда открой багажник, кабальеро, мне в чемоданчик надо залезть.

Ворча, как старый сторожевой пес, я выползаю из прохладного нутра машины и иду к багажнику, боковым зрением замечая, как идущие мимо молодые загорелые парни восхищенно раскрывают рты при виде моей попутчицы. А она времени даром не теряет, вовсю улыбается им и вертит попкой, шкандыбая на своих уродских ходулях. Бл*дь, ну ведь вся задница же напоказ!

Я рывком открываю багажник и одной рукой достаю ее чемодан. Она наклоняется, чтобы дотянуться до него, и до моего слуха долетает громкий одобрительный свист.

– Черт бы тебя побрал, крошка! Тебя сейчас всей толпой поимеют прямо здесь. И моей защиты не хватит! – я пристраиваюсь так, чтобы заслонить безбашенную девицу от посторонних взоров, и обнимаю ее сзади, в четыре руки открывая розовое чудовище на колесиках.

– Тебе придется еще немного потерпеть, горячий кабальеро, – мурлычет она мне в ухо, прикусывая мочку и умудряясь при этом достать из недр передвижного склада нечто яркое и легкое и провокационно потереться откровенно просящей неприятностей задницей об мой пах. Само собой не безответно, даже не смотря на окружающую обстановку. – Мне же еще надо где-то переодеться.

– Лезь в машину, – безапеляционно рявкаю я и запихиваю ее на заднее сидение вместе с новой тряпкой.

– М-м-м, не хочешь вместе со мной? – манит она пальчиком.

– На улице постою. Покараулю.

Стекла заднего сидения затемнены, и с внешней стороны совершенно не видно происходящее внутри. Но я-то знаю, что именно сейчас она вывинчивается из своей юбчонки разлетайки, под которой нет ничего, кроме красивого женского тела, покрытого легкий загаром. А следом стаскивает блузочку, цепляя все еще мокрыми краями темно-розовые соски.