Александра Хартманн - Солнце, что следует за Луной. Ожидание

– Что случилось?

– Тете Родгене стало плохо. Припадок.

Доран нахмурился.

– Вызвали лекаря?

– Да.

– Хорошо.

Это был весь интерес герцога к болезни жены.

– Все ждут вас дома, дядюшка, – продолжал Лукас, видя, что Доран не собирается уходить, – кузина Вива очень просила…

– Я нужен здесь, – перебил Доран. – Мой император умирает, и я не хочу оставлять его одного.

– Все так, дядя. Забота о повелителе должна быть на первом месте для каждого их нас. Это по истине священный долг. Но и семейными обязанностями не стоит гнушаться.

Эта фраза заставила Дорана пристально посмотреть на молодого человека, тень гнева проскользнула в его глазах.

– Ты хочешь сказать, я гнушаюсь семейными обязанностями?

– Никак нет, дядюшка, кому, как не мне, знать, какой вы замечательный отец, не только для своих детей, но и для меня, ведь во многом вы мне его заменили. Но ваша дочь напугана, она боится, что очередной припадок убьет тетушку. Ей нужна ваша поддержка и забота.

Уставшее лицо Дорана выразило страдание.

– Вива напугана?

– Да, очень, и потому просила меня быть ее посланником к вам. Она просит прийти и помочь ей в этот нелегкий час.

Эти слова Лукаса попали в цель, Доран явно колебался.

– Дядюшка, не беспокойтесь, сходите домой, проведайте родных. А я останусь с повелителем. Если вдруг его величеству станет хуже, вам сразу же сообщат. Вдобавок вход в покои надежно охраняется, с минуты на минуту придет лекарь. У вас есть время.

– Пожалуй, ты прав, Лукас, – наконец сдался Доран, – я отлучусь ненадолго, справлюсь о здоровье Родгены и вернусь.

Прежде, чем уйти, он подошел к ложу и, поклонившись, сказал:

– Мой повелитель, я скоро снова буду рядом.

Взгляд, который он бросил на умирающего брата, был полон отчаянного исступления и страдания.

«Это не похоже на скорбь, скорее чувство вины. Меня, дядюшка, не обманешь», – думал Лукас. Дверь за Дораном наконец закрылась. Лукас подождал минуту. Все было тихо. Тогда он приблизился к императору, сел рядом, и, наклонившись прямо к его уху, зашептал:

– Ну вот мы и остались наедине, дядя. Я так давно этого ждал. Ждал возможности все высказать тебе. Ты узнаешь меня? Это я, твой самый младший и самый нелюбимый племянник. Лукас.

Император лишь слегка приоткрыл глаза, но взгляд был блуждающим.

– Я был верен тебе, служил много лет, – продолжал Лукас свой монолог. – Но ты никогда даже не рассматривал меня в качестве претендента на престол. Хотя я обладаю всеми качествами будущего императора. Я точно лучше этого недоумка Лейва, или напыщенного Кольбейна. Но нет. Ведь я не крови Наттеньер. Знаешь ли ты, как это оскорбительно, быть презираемым, быть не оцененным по достоинству только из-за того, что в тебе течет не та кровь? Думаю, что не знаешь. Именно поэтому я дам тебе шанс познать это чувство, когда ты чего–то страстно желаешь, но оно никогда не станет твоим, потому что ты родился не тем.

Лукас полез за пазуху и достал небольшую книжечку, в темном переплете.

– Какая крошечная книжечка, – заметил он, зло ухмыляясь и вертя ее перед глазами Рагнара, – но какую огромную тайну она содержит. Знаешь, что это, дядя? Это дневник тети Ловиз.

Как только Лукас произнес это имя, сознание вернулось к императору, и он остановил на молодом человеке пристальный взгляд.

– О, что с нами делает сила любви, – засмеялся Лукас, – лучше любых капель и настоек. Эту историю передают из уст в уста, романтичные барышни мечтают, чтобы и у них была такая же великая любовь, как у императора Рагнара и императрицы Ловиз. Но сегодня раскроется истинная цена этой любви. Ты ведь знаешь, дядя, меня растила тетушка Миранда. Противная старуха, которая всех ненавидела, но больше всех она ненавидела тебя. Из ста проклятий, которые она извергала из себя в течение дня, девяносто приходились в твой адрес. Мне всегда было интересно, за что старая карга могла так на тебя взъесться. И лишь умирая, она открыла мне свой секрет. Оказывается, когда–то очень давно ты был с ней обручен. Но разорвал помолвку, потому что влюбился в ее младшую сестру – Ловиз. Тетка Миранда до конца жизни помнила об этом оскорблении, не выходила замуж и берегла вот эту книгу. Чтобы однажды воткнуть тебе кинжал прямо в сердце. Не дождалась, бедняжка, злоба и собственный яд ускорили приход смерти. Но она поручила мне закончить ее месть. И теперь, дядя, узнай же правду о своей великой любви.

Лукас раскрыл книгу. В нем были записи, выполненные женской рукой. По лицу императора было понятно – он узнал этот почерк.