Анатолий Пушкарёв - Статуя как процесс

– И что, как же я…э-э-э… материализовался? – сам не понимая, почему он ещё ведёт беседу и задаёт вопросы, спросил Егор.

– Вот этого я точно не знаю. Но Фёдор Львович говорит, что так бывает, и персонажи многих произведений жили и живут среди обычных людей. Даже целые группы персонажей… А все персонажи Фёдора Львовича, которые, ну как бы живут, ну, как ты…, помечены синим цветом в одежде.

– А ты когда создана?

– А вот, я, в отличие от тебя – живой, настоящ…, то есть натуральный человек.

– Вот это поворот! Как же ты тогда оказалась литературным персонажем, а?

– И такое тоже часто бывает: живой человек при жизни превращается в персонажа. Фёдор Львович часто говорит мне: «Жанночка, ты по характеру, манерам, внешности и образу жизни почти идеальный персонаж, тебя даже сочинять не надо, смотри и записывай. Готовый типаж». И заметь – я очень довольна этим и даже горжусь. А вот ты, Егорушка, явно не дооцениваешь своё счастье. Все, каждый из наших граждан, стремятся во что бы то ни стало обрести свой завершённый образ, свой тип, имидж. Так спокойнее, рациональнее, тебя узнают, не боятся, доверяют тебе, будь ты хоть президент, хоть маньяк…

– Я – живой, свободный человек! Я сам выбираю, кем мне быть! – снова проскандировал Егор.

Жанна погладила его по руке:

– Ну вот, опять ты за своё, но это пройдёт. Твоя свобода, Егор, ограничена воображением Фёдора Львовича. Как он напишет, так и будет. Ты не замечал? Пришёл же ты ко мне в кафе, и в Беловске, и в Чехловске. И здесь ты, в больнице, тоже по его воле.

И запомни, Егорушка, главное условие твоей выписки отсюда – это безукоснительное соблюдение режима, послушание Вениамину Павловичу. И тогда мы снова будем вместе, будем снова наслаждаться нашей любовью.

Егор напряг всю свою волю, успокоился и сосредоточился в поисках какого-либо очевидного логического несоответствия в безумном рассказе девушки. Затем спокойно спросил:

– Жанна, ещё вопрос: если я,…м-м-м… по-вашему, не совсем человек, то как у нас могут быть дети? Ты-то – нормальная.

– За это не переживай, – беззаботно махнула рукой та, – У нас будет девочка. Фёдор Львович обещал нам девочку сочинить и написать. Я выбрала светловолосую и голубоглазую, ты не против, дорогой?

– Бред какой-то, – выдохнул Егор.

– Бред не бред, зато правда. Не горячись. Как выйдешь отсюда, я тебя встречу. Я очень буду ждать тебя. Ты меня любишь, Егорушка?

Жанна посмотрела на Егора взглядом, исполненным безграничной собачьей преданности. Одарив в ответ Жанну взглядом бесстрастным и задумчивым, Егор нашёл силы ответить:

– Не сомневайся, ненаглядная.

Жанна удовлетворённо кивнула и деловито протянула возлюбленному пакеты:

– Вот в этом пакете, дорогой, покушать: колбаски, свининка копчёная, курочка… А здесь – футболка новая, носки, трусы, ну сам разберёшься. До скорой встречи. Иди ко мне, ненаглядный!

Жанна быстро и цепко обняла зазевавшегося Егора и горячо, взасос, поцеловала. Оторвавшись от безвольного возлюбленного, она встала и пошла по направлению к проходной. Когда Жанна скрылась в дверях проходной, Егор, глядя ей вслед, произнёс твёрдо, но полушёпотом:

– Я живой, свободный человек.

На следующее утро, выйдя из палаты, Егор увидел, как по коридору навстречу ему шли главврач и медсестра. Поровнялись.

– Здравствуйте, Вениамин Павлович, – сказал Егор.

– Здравствуйте-здравствуйте, Егор Фёдорович. Как себя чувствуете? Вижу, что выглядите хорошо.

– Спасибо, Вениамин Павлович, так оно и есть, чувствую себя прекрасно. Я много осознал за эту неделю, и всё благодаря вам. Вениамин Павлович Может быть, пора подумать о выписке? Уверяю вас, никаких недоразумений со мною не будет. Я всё осознал. Работа ждёт, да и жениться вот надумал.

– Что вы говорите? Это же прекрасно! Нельзя долго без женщины, – главврач даже положил ладонь на плечо пациента, – Валентина, а как у Егора Фёдоровича с соблюдением режима?

– Да всё выполняет, дисциплина хорошая, – подтвердила медсестра.

Вениамин Павлович ещё раз оглядел Егора с головы до ног.

– Ну что ж, в таком случае, действительно, можно подумать и о выписке, – главврач вдруг озаботился, приложил ладонь ко лбу, – Да, хочу дать вам, Егор Фёдорович, последнее важное поручение, и в четверг можете быть свобо…, можете приступить к обычной жизни. Через полчаса спуститесь вниз, в приёмную, там поговорим о поручении.

– Хорошо, – сказал Егор.