Анатолий Пушкарёв - Статуя как процесс

Но дальнейшие шаги дались ему с большим трудом. Егор шёл словно сквозь какую-то вязкую, плотную среду, как бы в рапиде или пантомиме, с гирями на руках и ногах. Таким образом, он всё-таки добрался до входной двери дома, вышел на крыльцо. Каждый шаг давался с неимоверным трудом.

На крыльце его, наконец, отпустило, и он быстро зашагал к калитке и вышел на улицу.

Светало. Навстречу беглецу шёл местный житель, старик, ведущий за верёвку корову.

– Здравствуйте, а как пройти к станции? – спросил у него Егор.

– Станция далеко, а автобусная остановка, – идите прямо, через мостик пройдёте, выйдете на шоссе, там увидите. Скоро как раз и автобус.

– Спасибо.

В Беловск Егор приехал утром. С дорожной сумкой в руках поднялся на площадку, позвонил в квартиру. Дверь открыла Юля.

– Здравствуй.

– Привет, как съездил, всё хорошо? – как-то равнодушно спросила жена.

– Да, всё нормально, обучился, – раздеваясь, ответил Егор. Он прошёл на кухню, сел за стол.

– А чем так ароматно пахнет?

– Варенье малиновое варю.

Юля взяла ложку и начала снимать пенку из тазика на плите. Егор ещё острее почувствовал холодок отчуждённости и безразличия, исходивший от жены.

– Как на работе? – спросил он.

– Всё как всегда, у меня всё нормально. Ты ничего мне рассказать не хочешь? – она вопрошающе посмотрела на мужа.

– А что собственно… А-а, про город, ты же не была в Чехловске. Ну, город как город, похож на наш Беловск, жителей столько же, вот типография побольше нашей. Слушай, вот эти машины новые, «Гейдельберг», – ну просто последнее слово техники… Сорок переналадок за смену…

Да, просто мистика какая-то, – случайно в Чехловске встретил одного человека, старика, он писатель, я его уже встречал здесь, в городе. Мне показалось, что он за мной следит, что ли… Ну не может быть таких совпадений просто так! И у меня такое чувство, что я в чём-то, завишу от него… Пытался мне советы давать какие-то дурацкие.

Юля поморщилась, села за стол:

– Ну, и что дальше? – почему-то спросила жена, – Где-то ты умный и… свободный, а где-то как ребёнок малый. Егор, опять за своё. Понимаешь, нам давно надо серьёзно поговорить.

– О чём?

– О нас с тобой. О нашем, так сказать, браке… Мы живём пять лет, и ты наверняка видишь, что у нас ничего не складывается, семьи не складывается… И мне кажется, причина – в тебе.

– Если ты про ребёнка, то, Юля, надо подождать ещё, так бывает…

Юля разочарованно усмехнулась, посмотрела на Егора с какой-то жалостью:

– У нас никогда не будет детей, поверь мне, я знаю точно. Но опять же, дело не только в этом. Мы с тобой очень разные. Очень. Из разных миров. И в последний год мы больше и больше отдаляемся друг от друга. И ты тоже прекрасно это знаешь и чувствуешь. В общем, Егор, я сегодня ухожу к родителям. И это навсегда. Вещи я уже перевезла. Мы не подходим друг к другу. Ты…, ты…, ты не такой как все.

– Не такой, как все? Раньше такие слова были комплиментом. По-моему, ты что-то не договариваешь, да и другие… Что происходит? Как будто какой-то заговор плетёте.

– Ну, опять начал, – Юля встала, отошла к окну, постояла, повернулась к собеседнику, – Не такой, хотя бы потому, что чересчур мнительный, из-за твоих вечных подозрений, нездоровой рефлексии. Жить надо проще, автоматически что ли, много энергии у тебя уходит на какие-то раздумья совершенно не нужные…

Егор посмотрел на уже чужую женщину:

– Вообще-то, бесплодные раздумья, как ты говоришь, и отличают человека от животного.

– Да какой ты человек! – вспыхнула Юля, затем спохватилась, – …Извини, вырвалось… Егор, я ухожу. Ты найдёшь себе подходящую девушку. Она наверняка где-то есть.

Некоторое время Егор задумчиво вглядывался в жену.

– Уж не Жанна ли Зверкова? – наконец спросил он.

– Какой ты догадливый. А с чего ты взял, что Жанна?

– Да как то всё так складно получается, как по писаному.

– А хотя бы и Жанна…, – примирительно, с непривычным сочувствием и добротой, сказала Юля, – Правильная девушка, ты с ней не пропадёшь. Я собираю вещи, Егор.

– Ну-ну…, – задумчиво покачал головой Егор.

Пошла третья неделя одинокой холостяцкой жизни Егора. Как это ни странно, но он довольно спокойно и даже безразлично пережил расставание с Юлей, как будто этот развод с первого дня их пятилетней совместной супружеской жизни был давно предрешённым событием.

Юля приходила ещё один раз, когда Егор был на работе, и забрала оставшиеся вещи. Она даже не звонила, да и у бывшего мужа как-то не возникало потребности в разговоре с ней. «Вот, что значит привычка, – думал Егор, – живёшь с казалось бы родным человеком и думаешь, что так было и будет всегда. А расстались – и оказывается, что и потеря то невелика, и ничего в сущности не изменилось. Странно, ни видеть, ни говорить с ней не хочется. Только сейчас понимаешь, насколько мы разные».