Марина Эргле - Я не знаю собственное я

– Это мне?

– Тебе.

– Золотое?

– Я бы не стал дарить другое… С Днем Рождения, Настя.

Я примерила кольцо, которое, к моему удивлению, отлично уселось на моем пальце.

Мы молчали.

Неловкое молчание слегка затянулось.

Тяжело вздохнув, Глеб достал из шкафа деньги и протянул их мне.

– Держи… – сказал он, поджав губы.

Я пересчитала сумму.

Глеб вдруг резко притянул меня к себе и провел своей большой горячей ладонью по изгибу моей шеи.

– Я буду нежным… – прошептал он мне в ухо и поцеловал.

– Нет, – довольно жестко сказала я и отстранилась. – Не хочу нежности. Хочу, чтобы все было грубо. Как в фильмах. Хочу, чтобы ты порвал на мне одежду и сильно схватил…

– Ты всегда была сумасшедшей, – произнес Глеб. – Но хочешь грубости – будет тебе грубость…

Парень повалил меня на диван и стал жарко и жадно целовать. Большие сильные руки тут же разорвали легкую ткань, обнажив мой лифчик и часть груди. Глеб уже мало соображал, охваченный страстью. Он походил на изголодавшегося зверя, готового поглотить меня целиком. Но у меня оставался холодный рассудок несмотря на то, что все тело дрожало, то ли от возбуждения, то ли от волнения….

– Укуси меня… – простонала я и почувствовала, как зубы Глеба впиваются в мою шею.

Когда уже было совсем близко к сексу, я ударила его между ног, отпихнула и вскочила с постели. Парень скорчился от боли и застонал, схватившись обеими руками за свое мужское достоинство.

– Больно? – ядовитым голосом спросила я. – Мне тоже было больно от твоих слов там, у ручья. А меня обижать нельзя! Каждого обидевшего – ждёт расплата! И чтобы мной овладеть, Глебушка, нужно быть как минимум мужчиной! А до мужчины тебе еще расти и расти. Я не сплю с сопляками. А за свои унизительные слова, брошенные мне там, на берегу, ты скоро ответишь. Теперь попробуй кому-нибудь докажи, что ты не пытался меня изнасиловать!

Сначала я засмеялась каким-то истерическим смехом, а потом завизжала так, чтобы услышали соседи, и кинулась из дома прочь.

– Настя! – вскричал Глеб, когда я уже захлопнула дверь его дома.

На мой крик вышла соседка, которую я чуть не сбила с ног, выбегая из калитки. Я закричала еще громче:

– Глеб пытался меня изнасиловать!

Баба Маня ахнула и прижала ладонь ко рту.

– Кошмар-то какой, батюшки! – запричитала она.

Не обращая на соседку особого внимания, я кинулась вдоль дороги. Я бежала прямо к нашему местному участковому.

– Что случилось? – нахмурившись, спросил Андрей Андреевич, увидев меня, зареванную, запыхавшуюся, да еще и в разодранной одежде.

– Мне нужно написать заявление… – пробормотала я, вытирая слезы.

Участковый тяжело вздохнул. Работать на ночь глядя ему очевидно не хотелось.

– Присаживайся… – устало сказал он, указав мне на стул, и не спеша достал листы бумаги с ручкой…

ГЛАВА 3

Настоящее время

Сидя на крыльце своего дома и делая очередную затяжку едкого сигаретного дыма, я вынырнула из своих воспоминаний, словно из глубокого тёмного колодца. Ладони вдруг стали влажными.

Мне вовсе не хотелось, чтобы Глеба тогда посадили в тюрьму. Совсем не хотелось! Тогда я была ослеплена жаждой мести… И эта дурацкая жажда затмевала рассудок, не позволяла отдавать отчёта своим импульсивным поступкам.

Раскаяние пришло не сразу…

Раскаяние пришло с осознанием всей серьезности того, что я натворила. Вместе с тем меня поглотила мучительная душевная боль и пустота, которая разъедала изнутри. Но было поздно… Признаться в том, что я оклеветала человека? Ну уж нет… Это означало только одно – подвести себя под статью. И моя далеко не сладкая жизнь превратилась бы в сущий ад.

А я этого не хотела… Нет!

Эгоизм взял верх.

Я оставила всё как есть, убеждая себя в том, что Глеб сам во всём виноват…

Заслужил.

Ведь заслужил?..

После того как прошло полгода, по деревне поползли странные слухи… Кто-то говорил, что Глеба отмазали от тюрьмы какие-то люди "сверху"… Они нуждались в крепких бойцах для неофициального войска.

Поначалу это казалось просто выдумкой, но мать Глеба вдруг стала хвастаться неожиданными денежными переводами от любимого сынули. Его родители отремонтировали дом и даже купили машину, хоть и недорогую… Но всё же. Слухи стали иметь под собой реальную основу, а не просто слова. И в тот момент я даже вздохнула с облегчением. Если Глеб имел возможность перечислять родителям деньги, то значит, у него всё было не так плохо. Я надеялась на это. Со временем мучительные угрызения совести наконец стали отступать. Деревенский сброд тоже утихомирился, перестав тыкать в мою сторону пальцем. И кажется, я даже начала забывать эту историю…