Антон Левандовский - Безупречный парень c Чистопрудного бульвара

– Тьфу на вас, – отмахнулся Коля Деревянко и взял Диму за руку: – Слушай, есть отличное предложение, только для тебя – разошли всем своим друзьям, гостям и знакомым пригласительные открытки на карточках моей турфирмы! На этих карточках с морды моя реклама, я только цветы в фотошопе дорисую, и будет отличная пригласительная открытка, пальчики оближешь! А сзади открытки пустое место, пиши что хочешь. Как тебе идейка?

– А что я с этого получу? – спросил Дима, уже нащупавший у себя предпринимательскую жилку.

– А вот что – если хотя бы шестеро клиентов придут в мою турфирму, увидев твою карточку, я отправлю тебя с женой на… на… Куда ты хочешь, чтобы я тебя отправил?

– На Гавайи. Там сёрфинг и пальмы, – не моргнув глазом, сказал Дима.

– А парень далеко пойдёт! Наглый, а глаза честные-честные! – восхитился Коля Деревянко. – Нет, на Гавайи не отправлю. Выбирай – Анапа, Адлер или Кисловодск. Послушай, Адлер – это почти что Гавайи, там тоже есть пальмы. И, в конце концов, неужели ты думаешь, что во время медового месяца тебе будет дело до сёрфинга? Какие доски, родной? Кроме жены и её булок ты ничего видеть не захочешь! А для занятий сексом без разницы, где ты – на Гавайях, в Сочи, да хоть на Шпицбергене!

– Ладно, согласен, – одобрил Дима. – Не знаю только, выйдет ли что из этой затеи. У меня не найдётся столько друзей.

– Зачем только друзей? Врагам тоже пришли пригласительные открытки! На свадьбу твою они всё равно не явятся, а мне профит.

Дима хлопнул в ладоши:

– Ну, осталось только найти главного по развлечениям и выбрать дату свадьбы.

Коля Деревянко развернулся лицом к спортзалу и зычным голосом, так контрастирующим с его маленьким круглым тельцем, проорал:

– Эй, народ! Всеми любимый тренер женится! Есть идеи по организации праздника?!

Плотная толпа завсегдатаев спортзала, побросав гантели и сомкнув ряды, начала надвигаться на Диму.

Мама Софьи обладала железными нервами, потому что страстно любила вязать крючком. Она вязала носки, свитера, полотенца, коврики для кота, шапочки и перчатки. Когда для связанного уже не оставалось места дома, вязание раздаривалось коллегам по работе, так что те зимой щеголяли в одинаковых малиновых шарфах, как будто одевались у одного модельера. Несколько раз мадам Пирожкова даже умудрялась всучить шапочки стюардессам «Аэрофлота»: постоянные разъезды и перелеты способствовали тому, что она могла предаваться своему увлечению с удвоенной энергией.

Вот и сейчас, когда Софья, робко постучав, вошла в комнату матери, мадам Пирожкова вязала, флегматичными пинками отгоняя кота от клубка шерсти.

– Мама, я хочу с тобой поговорить. Поговорить серьезно и откровенно. Я вся в растерянности, мама!

– Ну так соберись, – сказала мадам Пирожкова, не прекращая паучьими быстрыми движениями вязать очередной, четвертый за месяц, шарфик.

– Мама, я полюбила парня. Ты его видела. Скажи, это нормальный выбор или я просто запала на мускулы? Может, у меня временное помутнение рассудка?

– Хороший парень. Любит мою девочку и не гнушается физической работы. Не курит и не спился к двадцати годам. Могло быть гораздо, гораздо хуже! – перечислила мадам Пирожкова очевидные достоинства Димы. – А почему у тебя такие большие глаза?

– Мама, я хочу выйти за него замуж. Как можно скорее. Хочу гладить ему рубашки и слушать его храп после секса. Скажи мне, что я не сошла с ума.

– А он громко храпит после секса?

– Нет, совсем чуть-чуть.

– Тогда не сошла.

– Мама, я серьезно! Неужели ты не понимаешь, что я все двадцать долгих лет своей жизни ждала этот разговор?!

– Мяу! – громко возмутился кот Штрудель, которого мадам Пирожкова в очередной раз по-футбольному отбросила к стене ногой.

– Я прекрасно все понимаю, кроме одного – чего ты волнуешься? Свяжи вот шапочку и успокойся, – подняла брови мадам Пирожкова. – Твой выбор я категорически одобряю, быть замужем сейчас модно, не то что в девяностые годы. И вообще, послушай совет старой доброй мамы – всех хороших парней к двадцати годам разбирают, как горячие пирожки. Опоздаешь сейчас – через три года на прилавках останутся только второй и третий сорт. Всякие пьяненькие, кривенькие, плохо пахнущие будут к тебе клеиться, как мухи к рафинаду. Ты себя уважаешь?

– Спроси что попроще, мама.

– Хорошо, переформулирую. Ты меня уважаешь?

– Да!

– Отлично. Даю установку – выходи замуж.

– Что… и всё? Ты согласна? Вот так сразу?