Дарья Кова - Артефакт за стеной Антарктиды

Ровно в назначенное время была в аэропорту. Посадочные талоны нам раздали на местах, расположенных рядом. Девять кресел и три ряда по левому борту. Харизматичная, но разношерстная команда была в сборе. Мы полетели в Лондон, используя аэропорт Хитроу как перевалочную базу. Сидя в зале ожидания на следующий рейс Лондон-Сантьяго, я задремала. А потом, открыв глаза, словно, от толчка, посмотрела перед собой. Напротив сидел «пилот» и прожигал меня взглядом. Да так, будто знает меня или хочет вернуть какой-то забытый мной долг…

– Что-то не так? – с прищуром спросила.

Окинув взглядом остальные сиденья, увидела, что вся команда находилась в полудреме, только двое «вояк» сидели, как по стойке смирно, боясь расслабиться, словно, были на стреме.

– Археолог? – улыбнулся, «обсмактывая» слюнявыми глазами.

– Да, – сухо ответила.

– А я помню, ты была стюардессой. Когда успела поменять профессию? В рейсе же пересекались несколько месяцев назад.

– Не припомню, – закатила глаза.

– Не помнишь? – пропыхтел. – Жаль. Ты мне тогда очень понравилась. Я даже в планировании просил поставить нас на один рейс, но ты как в воду канула. Мы с тобой летали в Питер. Короткий рейс, не успел к тебе подкатить…

– Как работа в гражданской авиации вяжется с тем, что ты военный пилот? – спросила, зная, что в этих двух вроде схожих профессиях разница размером с пропасть.

– Последний год работаю на гражданке. До этого успел налетать 5000 часов. Ты не смотри, что я так молодо выгляжу, я опытный мужчина, – вновь прожег сальным взглядом.

Я даже как-то поежилась от его пронзительных глаз. Да и сказать не знала что.

– А как вяжется работа стюардессой с профессией археолога?

– Смогла связать узелок. Надо уметь, – отвела от него взгляд.

– Кристина, ты вообще знаешь, что мы с тобой попали? – вдруг добавил шепотом, озираясь на Рюрика, который сидел в десятке метров.

– В смысле?

– В смысле, что Антарктида это не такой романтичный континент. Да и континент ли, еще под вопросом.

– А что? Остров? – усмехнулась.

Не ответив на мой вопрос, окинул меня раздевающим взглядом с головы до ног и обратно, остановив дважды взор на груди.

– Знаешь, что военные самолеты сбивают на высоте свыше 30 км? Разрешено летать только до 10 км для гражданских и до 30 км для военных.

– Я знаю, на каких высотах разрешено летать. Но не знала, что выше 30 км сбивают. И почему сбивают?

– Хороший вопрос. Я один раз рискнул взлететь выше. У меня было несколько секунд вернуться на разрешенную высоту. А потом меня уволили с военной службы…

– Может потому что свыше 30 км слишком разреженный воздух и летать в таком попросту опасно?

Вновь не ответив на мой вопрос, пялился на мою грудь с таким задумчивым видом, словно, рассматривал Мону Лизу в Лувре.

– А ты знаешь, что ниже 60 параллели запрещено летать, выходить в плавание? Знаешь, что в южном полушарии нет авиаперелетов с Австралии в Южную Америку или с Африки в Южную Америку. Все авиаперелеты через север. Вот смотри, – передал в руки свой телефон.

На экране было приложение Радар24, о котором я, как бортпроводница, конечно же знала.

– Ну вот самолетик, летит посередине Индийского океана, – ткнула я пальцем.

На экране сразу же отобразилась информация о рейсе. SIA479 Йоханнесбург – Сингапур.

– Как видишь, не совсем южное. Это перелет в северное полушарие. Я тебе говорю о рейсах, которые исключительно из южного в южное полушарие. Таких нет, – произнес и умолк.

Я же молчала, переваривая информацию. Водя пальцем по экрану, выискивая рейсы только в южном полушарии. И, как назло, не могла найти ни одного.

– Я тебя обманул. Есть один рейс…

– Да? Какой? – меня разбирало любопытство.

Из тысяч ежедневных рейсов, только один прямой в южном полушарии. Это странно. Списывать на то, что это экономически выгодно, нельзя. Это колоссальные финансовые потери. Тем более в южном полушарии намного больше «воды», а это говорит о том, что намного проще получить «коридор» для рейса…

– Это рейс из Йоханнесбурга в Рио-де-Жанейро.

– Ну вот видишь, – усмехнулась, хотя наличие всего-то одного рейса из нескольких тысяч не вносило сильно большой лепты в исключении странности сего факта.