Лара Дивеева - Тот, кто меня разрушил

– Тебе сказать, какой у меня коэффициент интеллекта? – засмеялся Дима. – Нет, лучше не скажу, а то умрешь от зависти. В школе я опережаю ровесников на целый год. Такое иногда бывает с теми, кто болеет…

Он замялся, осознав, что внезапно заговорил о своей болезни, и я слегка дернула его за светлую прядь.

– Раз ты такой умный, то скажи, где ключи от дома!

– У меня в кармане, где же еще? – вздохнул Дима, изображая недовольство. – В отличие от тебя я уже готов. Поехали! Я позавтракал. Тебе сделал бутерброд, возьмем его с собой.

– А гимнастику?

– Сделаем на пляже.

Мы выехали на песчаный пляж. Дима прав, в десять утра здесь будет не протолкнуться. Мотор приятно урчал, его вибрация щекотала пальцы.

– Ты лихо управляешь, – крикнул Дима, забыв о том, что в магазине я путала право и лево. – У тебя что, дома такой есть?

– Не-а, у нас по больнице на похожих разъезжают… – сказала я и тут же прикусила язык.

– Правда, что ли? Где ты живешь?

Логичный вопрос. Далеко не в каждой больнице пользуются самокатами.

Любой нормальный человек смог бы дать ответ, даже если и лживый. Смог бы выкрутиться. Но я не являюсь среднестатистическим нормальным человеком, я бросаюсь от лжи к правде, и Игорю не стоило доверять мне ребенка. По крайней мере Диму, потому что именно ему лгать не хочется.

– Нашел время задавать вопросы! – Я сопроводила эти слова неестественным смехом. – Давай-ка, твоя очередь управлять!

Я не могу рассказать ему о себе. Эмбарго. Запрет. Закрытая тема. Но и врать тоже не хочу, даже больше, чем не хочу. Не могу. Кому угодно, но не ему.

Мы доехали до небольшой бухты, поделили бутерброд и скормили корку чайкам. Отдохнули на солнышке, скинув обувь и смеясь над туристами. Те спешили занять лучшие пляжные места, располагая вокруг себя детей, разноцветные полотенца и огромные сумки с едой.

– Я могу и не дожить до старости, – сказал Дима, ковыряясь в песке.

– Однажды я тоже так думала.

– И что случилось? – Он повернулся ко мне, прищурив любопытный глаз. Не ожидал, что я отвечу так быстро и так прямо.

– В один прекрасный день я очнулась и поняла, что все еще жива, несмотря ни на что. Вот только не могу вспомнить, что я делала все эти годы.

– И что ты делала?

– Понятия не имею. Я же сказала, что не могу вспомнить.

– А ты не пыталась спросить маленькую Лару?

– Ну, ты зараза! – Придавив его колени к земле, я закопала стопы в песок. – Вот тебе за это!

Смеясь, Дима вырвался, отполз в сторону и погладил самокат.

– Мне понравилось кататься.

– Рано радуешься, нам еще обратно ехать. По телам распластанных туристов.

Обратно мы добрались без особых проблем, благо туристы уже перекочевали на пляж, и улицы пустовали. Пока Дима жадно пил лимонад, я облокотилась о раковину, вытянувшись в уже привычной позе, чтобы увидеть соседний дом. Рядом лежал телефон с десятком пропущенных звонков от Игоря.

– Почему ты все время пялишься на этот дом? – спросил Дима между глотками.

– Прямо так и все время!

– Часто.

– Наверное, ваши соседи богатые люди, раз могут позволить себе такую роскошь.

Стараюсь, чтобы мой голос звучал скучающе, притворно зеваю.

– Это не их дом, они просто снимают.

– Снимают?! – Я взвизгнула так громко, будто меня ужалили. Сердце ухнуло и больно ударилось о ребра.

– Да, снимают, ты чего, Лар? Что в этом такого? Ты же тоже собиралась снимать.

У меня был план. Странный, опасный, но нужный до боли в груди. Мой путь к спасению должен начаться именно здесь, в Анапе, хотя я не знаю почему. Потребовались месяцы, чтобы решиться найти адрес чудовища, чтобы нанять детектива, пересмотреть десятки фотографий. Чтобы не трястись по ночам, думая, что ему доложат о моем поиске, что он найдет меня и убьет.

Я приехала в Анапу в поисках катарсиса. Полного очищения, забвения, глубокого выдоха. Новой жизни, которая начнется в тот момент, когда я смогу посмотреть чудовищу в глаза.

Я нашла его дом, поселилась рядом. Подошла к катарсису так близко, что, казалось, держу мой страх в голых руках.

И вот оказалось, что в этом доме живут чужие люди.

Внутри меня что-то сдулось. Шарик надежды, который нес меня к новому началу, лопнул с жалким хлопком. Опустив голову, я провела пальцем по белому глянцу раковины, потерянно наблюдая за водными узорами.

– Ты чего? – Дима дернул меня за футболку. – Тебе плохо, что ли?

Как объяснить ребенку, что последние восемь лет я была безвольной, дрожащей жертвой, и вот наконец нашла силы сделать шаг. Странный, необъяснимый шаг, но почему-то он мне очень нужен.