Asti Brams - Абель

Мама достойно воспитывала нас с братом и одна растила после развода с отцом. Когда она поняла, что ему никогда не будет достаточно одной женщины, не смогла это терпеть. Насколько я помню, отец не возражал и даже оставил нам дом.

Алекс – мой брат, старше меня на два года, в тот момент только пошел в школу. Мы не особо переживали по поводу развода родителей, потому как сдержанный и суровый отец не проявлял к нам любви, и мы, мягко говоря, его побаивались. Ему были незнакомы проявления чувств и ласковые слова – он считал это слабостью. Однако был ответственным, что касается обеспечения семьи, и после развода регулярно выплачивал алименты.

Мы с Алексом росли сплоченными и самостоятельными детьми. Мама старалась, чтобы мы ни в чем не нуждались, работала на износ и все пыталась успеть, словно предчувствуя смерть. Ей было тридцать, когда врачи обнаружили рак. И именно тогда во мне поселилась цель стать врачом. Чтобы, как банально это ни звучит, найти лекарство от этой страшной болезни, и чтобы больше никто не страдал так, как моя мама.

Мне было восемь, когда ее не стало, а брату только исполнилось десять. Она сгорела за полгода, и это была самая тяжелая потеря для нас с Алексом. Мы долго переживали и восстанавливали свое внутреннее состояние.

Очень скоро нас приютила у себя двоюродная сестра мамы – Лорен. Ее любезность была проявлена больше из-за опекунских выплат, чем из чувства долга. Тетка перевезла нас в Финикс и привела в свой дом, где с нескрываемым недовольством нас встретили трое ее детей. Отношения сразу не заладились – мы были чужими для них.

Лорен прилежно выполняла долг опекуна: мы всегда были одеты и накормлены, у нас была крыша над головой и теплая постель. Но она не считала нужным давать нам ласку или моральную поддержку. В доме все было строго, и для каждого всегда находилась работа. Так мы и росли с братом, опираясь друг на друга и вечно чувствуя себя как в гостях.

Алекс ответственно исполнял роль старшего брата и самого близкого человека, считая своим долгом защищать и опекать меня. Он был очень амбициозным еще с раннего возраста. Увлекался техникой, компьютерами и умудрялся подрабатывать с четырнадцати лет. По достижении совершеннолетия он смог позволить себе жить отдельно, снимая с другом небольшую квартиру. Но мы всегда оставались на связи.

Я, в свою очередь, с седьмого класса начала делать упор на химию и биологию. Окончив школу с отличием, без труда поступила в университет на факультет естественных наук и переехала в общежитие. Параллельно я проходила программу на подготовительных медицинских курсах. Все это стоило немалых денег, но благодаря успехам в учебе я получала стипендию и могла себе позволить взять кредит. Еще часть денег была взята с продажи маминого имущества, которые Алекс настойчиво вложил в мое обучение.

Я рано назвала себя хирургом, ведь если сейчас мне двадцать пять, я только прохожу интернатуру. Чтобы стать хирургом, нужно осилить длинный и тяжелый путь. А если память не вернется, вряд ли у меня будет возможность восполнить этот пробел…

В начале второго курса я и познакомилась с Тимом на студенческой вечеринке. Он давно обратил на меня внимание, и обстановка подходила для знакомства. Уверенный, сдержанный – он играл в футбольной команде при университете.

Я сначала недоверчиво относилась к нему – молодые парни ветрены, и к тому же он красив, пользовался успехом у девушек. Но Тим был терпелив и с пониманием относился к моим страхам, так что со временем я расслабилась.

Он стал моим первым мужчиной и в отношениях, и в постели. И я думала, что это навсегда…

Вот она – моя жизнь. Остановилась на этом этапе и завесила шторы.

Время показывало три часа дня, когда Викки зашла в палату, плюхнув небольшую, но полную сумку в кресло. Через полчаса я была одета в обтягивающие джинсы с одинаковыми дырками в районе колен, свободный широкий топ серебряного цвета и бесформенный серый пиджак из драпа. На ногах красовались удобные серые кеды.

– Ну и мода… – скептически протянула я, глядя в зеркало.

У меня в приоритете всегда была классика и деловой стиль, а в этой одежде я себя не узнавала.

– Эй, это твои вещи, дорогая! – сообщила подруга, выразительно подмигнув. – Зато ты хоть выглядишь по-человечески. Абель вечно застает тебя врасплох. – Покачал она головой, застегивая сумку.

Волосы я собрала в аккуратный хвост и, не в силах противостоять Викки, подвела глаза, накрасила ресницы и немного подвела губы. Выдохнув, я закрыла шкаф с зеркалом, оглядела последний раз палату, убедившись, что ничего не оставила, и мысленно попрощалась со своим укрытием.