Мери Ли - Пепел. Наследие 2

Отстраняюсь и, вглядываясь в лицо папы, не могу поверить, что это действительно он. И тут он спрашивает:

– Джил, что ты тут делаешь? Когда Майкл сказал, что ты здесь, я ему не поверил.

– Я, папа…

Гортань сводит, словно я только что нахлебалась ледяной воды. Лицо папы моментально становится напряжённым, и слабая улыбка пропадает без следа. Он сглатывает и немного наклоняется ко мне.

– Как мама? – спрашивает он, и я не могу солгать.

Хочу сказать неправду, но не могу вымолвить ни единого слова. Слёзы копятся, но я пытаюсь их удержать.

– Она… в порядке, – всё же выталкиваю я.

Папа всего мгновение смотрит мне в глаза, потом зажмуривается. Он стискивает челюсти, а я слышу скрип его зубов.

– Ложь, – тихо говорит он и, открыв глаза, продолжает. – Я вижу, когда ты мне лжёшь.

Ищу глазами мистера Хантера, но его тут нет. Смотрю на Майкла, потом на Мишель, что встала рядом с ним, возвращаю взгляд к папе и признаюсь:

– Мамы больше нет.

Какое-то время папа просто смотрит на меня, его руки на моих плечах, и я чувствую, как они напряжены. Сказанные слова повисают в воздухе и накаляют его до бела.

– Как? – спрашивает папа. Смотрю в его глаза и наблюдаю, как часть его жизни блекнет. Меркнет и рассыпается прямо передо мной.

Меня начинает лихорадить от воспоминаний, я открываю рот, но словно превратившись в рыбу, не могу сказать ему. Не могу произнести, что мама обратилась в монстра и была застрелена. Печальная картина нашей кухни мелькает передо мной, но слов нет. Описать это невозможно. Слишком больно.

– Её убил Гриро, – говорит Майкл, спасая меня.

Папа отпускает меня и отходит в сторону. Отворачивается, и я могу видеть только его напряжённую спину. Он молчит. Не кричит, не раскидывает кровати в разные стороны.

Начинаю идти к нему, сердце разрывается от боли и горя. Майкл встает передо мной и отрицательно качает головой. Не стоит. Не стоит сейчас мешать папе скорбеть. Папа поворачивается ко мне, и я вижу, что его глаза влажные, он подходит ко мне и обнимает ещё крепче, чем минуту назад. Успокаивает, говоря все возможные утешения. Хватаюсь за него и понимаю, мне нужна была его поддержка, а не ему моя.

Это мне нужно было ощутить его крепкие объятия и услышать родной голос.

Папа утирает мои слёзы и с печальной улыбкой, с такой грустной, что сердце разрывается на части, обещает, что всё будет хорошо. Не смотря на Майкла, спрашивает:

– Ты был там?

– Да.

Папа сжимает челюсти, выравнивает дыхание, снова утирает мою слезу, бегущую по щеке, и говорит:

– Детка, тебе лучше сейчас уйти наверх.

Киваю в ответ и отступаю на шаг.

Мишель уводит меня, но даже будучи в спальне я слышу дикие крики. Удары и стоны боли.

Не могу больше находиться среди незнакомых людей, что смотрят на меня при каждом грохоте из подвала. Спрыгиваю с кровати и выхожу за дверь. Пусто. Никого нет.

Поднимаюсь в комнату, через которую мы сюда попали ранее и подхожу к окну. Солнце слепит, на небе ни единой тучки. Выглядываю вниз и даже не содрогаюсь от вида блуждающих тварей. На душе погано и скверно. Сажусь у стены, подтягиваю колени к груди и кладу на них голову.

Агония папы продолжается, а я тихо роняю слезы на штаны. Что мне сделать, чтобы ему стало легче? Ничего. Я ничего не могу. Но должна убедить его остаться здесь и выполнить то, что они с мистером Хантером задумали. Достаточно смертей и потерь. Их и так было слишком много.

Не знаю сколько я так сижу, но спина затекла, а слезы кончились. Громких ударов из подвала больше нет. Поднимаю голову и упираюсь затылком в стену. Дверь открывается, и входит Убийца.

– Отец ищет тебя.

Молча встаю, ещё раз вытираю щеки и иду вслед за Убийцей. Мы спускаемся вниз, и при виде масштабов разгрома, я каменею. Все кровати, что были в подвале, перевернуты. Майкл стоит у входа и слегка кивает мне, прохожу дальше и вижу папу, он сидит на обломках кровати, с его крепко сжатых кулаков капает кровь. Подхожу к нему и сажусь рядом. Папа берет мою руку и сжимает пальцы, печаль в его покрасневших глазах режет сердце.

– Прости, – говорит он, – прости, что меня не было дома, когда вы во мне нуждались.

Ныряю в объятия папы, он крепко прижимает меня к себе и шепчет мне в волосы, одно и то же: "Прости… прости… прости".

– Это не твоя вина, – говорю я.

Он не спорит, и не переубеждает меня. Папа подзывает Майкла, мужчина подходит к нам, и папа говорит:

– Увези её отсюда. Тут скоро может стать ещё опаснее. Но ты должен вернуться, не позже, чем через неделю.