Юлия Гетта - Мой плохой

– А ты не ох. ел, Карим? – вкрадчиво поинтересовался Сыч.

Мужчины схлестнулись взглядами, явно назревал конфликт. Насте уже давно следовало бы развернуться и уйти от греха подальше, но она все еще зачем-то стояла и наблюдала. Была ли настолько уверена, что Каримов не даст её в обиду? Или всему виной неуместное дурацкое любопытство? Или, может, её беременный мозг на голодный желудок растерял остатки способности к аналитическому мышлению?

Как бы там ни было, зря она не ретировалась, пока была такая возможность. Потому что еще через несколько минут эту возможность у неё отняли.

– Это ты ох. ел, Сыч, – убийственно-ледяным голосом произнес Каримов, испепеляя своего старого друга взглядом. – Вламываешься в мой дом без приглашения. Бьёшь моего человека. Разве друзья так поступают?

– А мы до сих пор друзья, Карим? – в тон ему ответил Сыч. – Я думал, друзья как минимум ставят в известность, прежде чем начинать мутить какую-то неведомую х. йню. Ты знаешь, кто ко мне сегодня приезжал?

Саша мгновение помедлил с ответом, после чего устало произнес:

– Догадываюсь.

– Так не пойдет, знаешь ли. – Сыч обернулся, бросив на Настю злобный взгляд. – Замаячила первая любовь на горизонте, и все, хана дружбе?

– Чушь не неси. Причем тут первая любовь? Совпадение просто. Я завтра собирался с тобой это обсудить.

– Серьезно? – хохотнул Сыч, снова оглянувшись на Настю.

А потом вдруг повернулся окончательно и резко пошел на неё, в несколько шагов преодолев расстояние до лестницы. Девушка шарахнулась было назад, но неудачно наступила на подвернутую ногу и зашипела от боли. Этой заминки Сергею оказалось достаточно, чтобы подойти к ней вплотную и по-хамски обнять локтем за шею.

Настя уперлась в его бок руками, пытаясь вырваться, но этот человек словно был выкован из стали.

– Слушай, как удачно все складывается, – ядовито произнес он, развернувшись лицом к Каримову. – Если она тут реально ни при чем, пока суд да дело, может, пусть у меня поживет немного, а? А ты близняшек себе забирай.

Настя, отчаявшись бороться с мертвой хваткой на своей шее, не сразу осознала смысл услышанных слов. А когда спустя мгновение до неё дошло, испуганный взгляд метнулся на Сашу.

В левой половине груди неприятно кольнуло – он оставался спокойным, невозмутимым. По крайней мере, внешне. Только пронзительные серые глаза нехорошо сузились, но это не говорило Насте ровным счетом ни о чем.

– Отойди от неё, – разнеслось по комнате ледяное спустя, наверное, целую вечность.

Сердце девушки затрепетало в груди как сумасшедшее. Нет, ему не плевать!

– Что, прости? – насмешливо переспросил Сыч, задевая дыханием Настино ухо и заставляя поёжиться.

Очевидно, не одна она пришла к такому выводу.

– Я сказал, отойди от неё, – спокойно повторил Каримов.

Но вместо того, чтобы выполнить его просьбу, Сергей, наоборот, обхватил Настю свободной рукой поперек талии и притянул спиной к своей груди.

– С чего вдруг, Сань? – насмешливо поинтересовался он. – Она ведь для тебя ничего не значит? Не будь жлобом, поделись с другом сладким.

– Я сказал, убери от нее руки, Сыч, – с нажимом потребовал Саша, словно теряя терпение.

– А не уберу! – с вызовом бросил Сыч. – Попробуй, заставь меня…

Настя зажмурилась – мужская щека беспардонно прижалась к её собственной. Грубо потерлась колючей щетиной, причиняя дискомфорт, оставляя на коже девушки чужой запах терпкого парфюма. Её всю затрясло, сердце зашлось в груди от переизбытка адреналина.

– Да отойди ты от нее! – зарычал Каримов.

В несколько размашистых шагов он оказался рядом и грубо оттащил своего друга от девушки, с силой толкнув его в сторону. Тот не остался в долгу – едва восстановив равновесие, ударил Сашу кулаком прямо по лицу. И тут же получил в ответ еще более увесистый удар. В конце концов, они сцепились, безжалостно избивая друг друга с такими яростными лицами, словно задались целью убить.

Наблюдать за этим было жутко. Настя всхлипнула и, зажав ладонью рот, стояла, не в силах пошевелиться.

После очередного жестокого удара в лицо у Сергея пошла носом кровь. Он быстро провел по губам рукой, стирая её небрежным движением, но темно-красная струя продолжала стекать на подбородок, капая на паркет.

Сыч с раздражением посмотрел на свою окровавленную ладонь, после чего перевел бешеный взгляд на Каримова. Тот стоял напротив и тяжело дышал, с лютой ненавистью глядя в разбитое лицо друга.