Юлия Рябинина - Цена измены. Я не вернусь

– Ась, ну правда, что ты кричишь? Я же сказала – отдам. И какая тебе разница зачем мне деньги. Это не твое дело, – дерзко отвечает подруга, а потом вдруг обращается к моему мужу и говорит. – Вадик, раз теперь Ася все знает, давай собирайся. Поедем жить ко мне. Ты же не против, Ась?

Подруга смотрит на меня выжидающе, хлопая огромными ресницами.

Я окидываю ее с головы до ног одним долгим, пронзительным взглядом. Алиска даже в положении выглядит в отличие от меня очень классно. Красивая, эффектная брюнетка, с черными, как ночь, длинными волосами, голубыми глазами. Точеные черты лица выигрышно смотрятся на прилагающемуся к голове стройном теле.

Конечно на ее фоне я проигрываю. Я похожа на бледную моль, невзрачного серого мышонка, у которого за плечами кроме как огромного долга и любящего , теперь уже в скобках, мужа, ничего не было.

– Я!? Не против?! – горестная ухмылка растягивает мои губы. – Да я проклинаю тот день, Алис, когда познакомилась с тобой!

– Ты дура, да? – взвизгнула подруга. – Вадик, ты слышишь что она говорит? Она проклинает меня. Больная ты, Аська, что ли?

– Так, все, Хватит! – активизировался мой пока еще муж и, отодвинув меня в сторону, подошел к Алисе: – Ты иди, Лис, я с ней поговорю и поднимусь к тебе, – произнес ласково и нежно.

– Глупая, я не думала, что ты на такое способна! – продолжает Алиса истерику.

– Алиса?!

Вадиму приходится применить силу, чтобы выставить подругу за дверь:

– Ась, если любишь его: отпусти по-хорошему. Потому что ты пустышка, а я жду от него ребенка. Ты же не хочешь, чтобы ребенок Вадика рос без отца?! И вообще, он больше не любит тебя и никогда не любил…

Последние слова тонут в глухом эхе за дверью в подъезде, за которой скрылся муж и подруга, уже бывшая, наверно.

В квартире вдруг наступила оглушающая тишина, дезориентирующая меня в пространстве. Припадаю к стене спиной и медленно спускаюсь на пол. Поджимаю к подбородку колени, зарываюсь в них лицом, громко всхлипываю.

Пустышка? Больше не любит и никогда не любил? Все семь лет… не любил?

– Ась.

Вздрагиваю, когда на мои лопатки ложится ладонь мужа.

– Уходи.

Произношу это, не поднимая на мужа глаз.

– Ась, нам нужно поговорить. Все обсудить, – настойчиво произносит он.

– П.О.Ш.Ё.Л ВОН! Иди разговаривай с ней. Ты же ее любишь?! А со мной тебе нечего обсуждать!

Я подрываюсь с места. Полная обиды и ярости, толкаю его в грудь и, подхватив сумку с пола и сдернув куртку с вешалки, подхожу к двери. Поворачиваюсь к Вадиму, смотрю ему в глаза.

– Я с тобой развожусь, Вадим, – он, опешив от моих слов, стоит с растерянным видом.

Я же, толкнув дверь, вылетаю в подъезд и нос к носу сталкиваюсь с Алисой.

– Дрянь, – выплевываю ей в лицо. – Желаю вам счастья! Смотри только не подавись им.

Круто развернувшись, не дожидаясь лифта, сбегаю по ступенькам вниз.

Сердце отчаянно бьется в груди. Мозги плавятся от той информации, которую они только что получили. Меня штормит. Что мне делать? Куда идти?

Ведь у меня, кроме Алисы и Вадима, никого в этом городе нет.

Хотя, я знаю, кто мне может помочь.

Трясущимися пальцами забиваю адрес в приложении такси, нажимаю вызвать.

Надеюсь там, куда я собираюсь поехать, мне не откажутся помочь.

Не знаю почему, к Светлане, моей начальнице и по совместительству близкой приятельнице, я отправилась без предварительного звонка.

Боялась, что откажет. Света всегда казалась мне очень занятой, поэтому я не искала с ней лишний раз общения. Откликалась тогда, когда она сама выходила на связь. Но почему-то сейчас, я почувствовала неимоверную тягу пообщаться именно с ней. Мне необходимо было почувствовать рядом с собой сильную, успешную женщину, каковой и являлась Светлана. Всегда жесткая и категоричная с конкурентами, с нами же, своими подчиненными, она была терпеливой и мягкой. Ни разу не слышала, чтобы в нашем женском коллективе про нее говорили гадости. Невероятный человек. Правда ее личная жизнь как-то не задалась. Дочку почему-то воспитывала она одна: все удивлялись и гадали почему у такой красавицы и умницы нет мужчины?!

В одно мгновение и вся ситуация начальницы проецируется на меня. Может потому и нет?! Что ее муж вот так же, как и мой Вадик, гульнул налево, а она, будучи беременной, ушла от него? Не смогла простить и смириться?!

Горечь обожгла гортань и в глазах снова защипало. Черт бы побрал моего мужа! Что, когда теперь всякий раз, когда буду я думать о нем, из моих глаз будет литься Ниагарский водопад? Не хочу. Он не достоин! Я о нем не то что думать – вспоминать не хочу.