Юлия Шапошникова - 3 года

Пока мы готовили Амир, чтобы нам было комфортнее всех выгнал из кухни в гостиную и сам развлекал гостей, тем временем родители и охрана Амира помогали занести чемоданы в мою комнату. Вернее, в комнату Амира, ибо, для всех мы были счастливой новоиспечённой супружеской парой.

Когда всё было почти готово к нам с девочками присоединилась сестра. И тут случилось чудо. Подойдя ко мне, она крепко обняла меня.

– Сами, прости меня. Я поступаю с тобой очень жестоко, сейчас ты проживаешь непростое время, а я, – с грустью произнесла Малика.

Обняв её в ответ: – сестричка, это ты прости меня. Я чуть не навлекла на нашу семью позора.

Малика, плача: – ты не виновата, я должна была лучше следить за тобой.

– я что ребёнок? – произнесла с укоризной. Малика лишь крепче прижалась ко мне.

Закончив с лирической частью, мы принялись нарезать закуски. Как и прежде смеясь и шутя с сестрой, словно, мы дома на маминой кухне, как в далёком детстве, игрались, в шутку толкали друг друга и были просто счастливы от того, что снова вместе.

Алия бегала то к гостям, то к нам. По итогу мы её выгнали в гостиную, ибо своими метаниями она сильно мешалась. Мила нарезала в сторонке салат, со слезами на глазах наблюдая в сторонке за мной и сестрой.

А тем временем мама решила положить чемоданчик с моей косметикой в ванную комнату, а там то ли по случайности, то ли Амир специально положил её так, чтобы кто-то увидел. И этим кем-то оказалась мама. Увидев окровавленную простыню в корзине с грязным бельём, она летела ко мне со всех ног, в её взгляде читалось будто хотела прибить, от чего мы с сестрой прижались друг к другу. Мама же, подбежав к нам крепко обняла меня и расплакалась.

– Прости, – сквозь слёзы, – прости меня, девочка моя – обнимая меня причитала мама. – Я думала, что ты нас опозорила. Теперь я уверена ты не сделала ничего плохого и этот брак по любви.

Услышав «по любви», мы переглянулись с сестрой.

Мои мысли: «Что Амир наговорил маме? А ещё хуже папе? И о какой любви говорит мама»?

Я не решилась задать маме все эти вопросы.

Приготовив и собрав стол, мы всей дружной компанией принялись отмечать второй день. Милка была рулевым она всё бегала, суетилась подавала кому что не хватало. Алия была вся поглощена временем с Русланом.

За всей этой суетой за ними никто не следил. Амиру было не до неё, он взглядами всё время искал меня. А я то и дело то к Малике подойду, то к маме, то к подругам, я замечала, как Амир раздражался от этого, но мне было забавно бесить его. От этого моя душа ликовала.

Произошло ещё одно важное событие, пусть и изрядно опоздав к нам приехала няня Амира. Теперь всё внимание и забота Амира перешли к няне, да и Алия прижалась к ней и всюду ходила, как хвостик.

Я в свою очередь, как только Амир меня представил няне, решила удалиться от них, ибо им было о чём поговорить.

Под конец дня мои ноги просто отваливались. Действие обезболивающего, что выпила утром давно прошло, головная боль вернулась с удвоенной силой.

Проводив всех гостей Амир пошёл в свою комнату, убирать весь хаос пришлось мне с девочками. Тётю Сару мы разместили наверху. Мои родители уехали последними, Малика много плакала и просила прощение. То же самое было и со мной, я понимала, своим поведением, мы разбиваем родителям сердце, умом понимала, но сердце. Это предательское сердце, всё ещё надеялось на благоприятный исход.

Вечером ко мне в комнату пришла тётя Сара. Амир, ей поведал про свои ужасные поступки. Няня, как только зашла упала на колени и стала просить прощение за Амира, извиняться за мою испорченную жизнь. Подбежав к ней, я обняла её и принялась успокаивать.

– Прошу, успокойтесь, вы не виноваты. «Это просто неудачное стечение обстоятельств» – говорила успокаивающе.

– Бедняжка, ты моя. Это не просто стечение обстоятельств. Амир сделал это намеренно, из-за мести. Нет мне прощения, на мою седую головушку, – всхлипывая, причитала няня. – Я не доглядела, не воспитала его должным образом.

– Что сделано то сделано. Амир взрослый мужчина, с головой на плечах, не делайте себя жертвой.

– Какая же ты добрая, – проводя рукой по моему лицу, сказала няня. – Я думала ты начнёшь обвинять нас всех и крушить всё вокруг, а ты…

– В глубине души я и рада разнести всё и вся, но не могу. «В случившемся есть и моя доля вины», – смахивая слезу сказала, смотря в пол.

Няня, обняв меня вновь заплакала.

– Страдалица, моя, прости меня, дочка, – сказав это, она приложила ладонь к губам, извинившись, посмотрела на меня с такой жалостью, что у меня аж кошки на душе заскребли.