Лина Манило - Назад дороги нет

Я не знаю, что она хочет услышать, потому молчу, дожидаясь, пока официант принесёт наш заказ. Время тянется, словно резиновое, а я рассматриваю в окно проходящих мимо людей, а взгляд, точно намеренно, выхватывает из толпы счастливые лица. Завидую ли я им? Нет. Но хочется и самой побыть на их месте.

Как это – чувствовать счастье? Почти ведь забыла, и от этого ещё горше.

– Ася, может быть, тебе поехать, отдохнуть? – спрашивает мама, когда я доедаю тёплый круассан, щедро смазанный сливочным маслом, и запиваю трапезу ароматным чёрным кофе. – Одной. Развеешься, познакомишься с кем-нибудь.

От мысли, что она имеет в виду, зубы сводит. Не хочу я ни с кем знакомиться, совершенно. Мне бы найти хоть какой-то баланс в этой жизни, а новые отношения, боюсь, не лучший вариант. Если бы только с Викингом… но это всё в порядке бреда, потому что он, знаю это, не позвонит. Не захочет связываться.

– Не хочу, извини.

– Асенька, я всё прекрасно понимаю, поверь мне. Понимаю, что сейчас у тебя выбили почву из-под ног, оставив собирать осколки. Тебе нужно подумать, восстановиться. Потому поезжай в пансионат, дом отдыха какой-нибудь, к морю.

– Я подумаю, спасибо.

На самом деле предложение заманчивое. Почему бы и не поехать, поменяв полностью обстановку? Подать заявление на развод, выставить дом на продажу, чтобы больше ничего не напоминало о прошлых ошибках и позорном фиаско?

Обещаю себе и маме подумать над этим позже, и всё-таки не выдерживаю и рассказываю о Викинге. Понимаю, что мама – не подружка, и о многом не расскажешь, но в общих чертах – вполне возможно. Главное, без лишних подробностей обжиманцев на столе – боюсь, этого она может не перенести.

Мама слушает меня молча, пьёт кофе маленькими глотками, не мешает исповедоваться.

– И что ты сама думаешь по этому поводу? – спрашивает, когда рассказ окончен.

– Ничего я не думаю. Вообще жалею, что номер телефона свой дала, теперь вот жду, не пойми чего.

– Знаешь, если он тебе понравился, то нужно пробовать. Жизнь слишком коротка, чтобы её тратить на пустые переживания.

Мама права, как всегда, потому молча киваю, не желая обсуждать способы, как именно мне нужно попробовать добиться Викинга. Да и нужно ли оно мне на самом деле?

– Всё-таки, дочь, поезжай в Дом отдыха какой-нибудь тихий, а потом будешь решать, что тебе дальше делать с этой жизнью.

После завтрака в кафе едем в Торговый центр, где планомерно обходим магазины женской одежды один за другим. Просто заходим, набираем охапку шмоток, меряем всё, без разбора, а я радуюсь, словно мне снова пять, а мама взяла меня с собой за покупками. Тогда я чувствовала себя очень взрослой и слишком умной, а сейчас хочется быть маленькой и глупой. Хотя и так дура, куда уж больше?

Мы почти ничего не покупаем – так, что-то из бижутерии, чулки, пляжные сланцы, – но сам факт выбора окрыляет. Кажется, что вот так же, как эти вещи, я могу перемерять на себя кучу вариантов дальнейших событий и взять самый подходящий.

Когда выходим на парковку, и я уже почти села в автомобиль, замечаю краем глаза знакомый силуэт. Присматриваюсь и убеждаюсь, что не померещилось – это Викинг. Слезает с мотоцикла, останавливается и, распустив светлые волосы, снова завязывает тугой хвост. Мне хочется подойти и спросить – не больно ли, когда так туго, но стою на месте, схватившись за ручку двери, не давая себе разрешения пошевелиться. Викинг в простой чёрной футболке, натянутой на рельефной груди и литых бицепсах, чёрных джинсах и начищенных до блеска сапогах, кажется таким красивым, что на миг перехватывает дыхание. Ну вот что я за дура такая? Можно же просто подойти и поздороваться, а я, вместо этого, словно в ледяную статую превратилась.

Тем временем он подбрасывает на ладони ключи, последний раз осматривает мотоцикл и уходит размеренной походкой, никуда не торопясь. Но, будто что-то почувствовав, оборачивается, а успеваю спрятаться за колонной. Не знаю, видел ли он меня, узнал ли, да это и неважно, наверное.

Мне кажется, или он чем-то расстроен? Дура, дура! Надо было подойти, но не могу себя заставить. Боюсь не увидеть в его глазах узнавания или, не дай Бог, насмешку. Это ведь добьёт меня, окончательно. Нет уж, пусть Викинг останется приятным светлым воспоминанием, чем пойму, что он такой же, как и все остальные.

Прислоняюсь спиной к прохладному мрамору и пытаюсь прийти в себя и понять, что, в конце концов, со мной происходит.

– Ася, что стряслось? – Мама оказывается рядом и гладит меня по щеке. – Ты очень бледная. Тебе плохо?