Рин Скай - От босса беременна

В тот вечер я спустил всех собак. Вот только не на бывшую, а на юную бухгалтершу. А она ничего, такая. Так. Стоп, Михаил! Ты повел себя по-свински в тот раз, но ты обещал себе забыть о том случае. И о девичьем нежном теле, тоже обещал забыть. Какого хрена ты сейчас вспоминаешь его тепло, упругость и дрожь?

Может потому что я видел ее только что в холле? Она до сих пор шарахается от меня. Неужели я так сильно напугал ее тем вечером? Вроде, старался в руках себя держать. По крайней мере не травмировать ее. Хотя я был в полном невменосе, и как именно там действовал нихрена не помню.

Теперь же я просто ее игнорирую. На утро после того как… кхм наказал ее, мы с юристом и братом приняли решение о штрафе. Она молча подписала его и теперь обязана работать в нашей компании и отчислять нам львиный процент от своей зарплаты пока не покроет всю сумму сворованных денег. По крайне мере, это лучше чем тюрьма. Я можно сказать, сделал ей поблажку. Все это время она шарахается от меня, как от прокаженного. Прячется по углам в моем присутствии, трясется. И я читаю ничем не прикрытый ужас в ее взгляде, когда он встречается с моим. Черт, вот это я облажался! Надо бы ее от себя куда подальше отправить, иначе у бедняжки одним прекрасным днем инфаркт случится. В дочернюю компанию ее что ли переводом отправить? Не будет мозолить мне глаза и не будет странных мыслей о ней.

Однако, я снова сейчас попадаюсь в плен очарования бедной несчастной блеющей овечки. Она скомуниз… украла мои деньги! И теперь изображает из себя святую невинность. Не выйдет у нее ничего! Ведь я уже научен одной точно такой же стервой. Больше ни одной женщине не удастся обвести меня вокруг пальца!

МИХАИЛ ВОРОНОВ

– Да! – рычу в трубку, стискивая ее точно горло звонившей.

– Так и хочется тебе ответить матом в рифму. – нагло отвечает бывшая.

Уровень моей агрессии стремительно зашкаливает. Так происходит всегда во время разговора с Эвелиной.

– Я занят! – рявкаю на бывшую, пытаясь нажать на отбой.

– Ты всегда занят. – насмешливо роняет она. Знает, стерва. Что я ей ничего не сделаю, а еще у нее есть сокрушительный рычаг давления на меня, и сейчас она его непременно применит: – Сын уже забыл, как его папаша выглядит!

– Заберу сегодня Колю к себе. – хмыкаю в трубку, – Довольна?

– Не сегодня, а на выходные. – ломается стерва. – У него школа, забыл что ли? Ах да, ты и не знал, что у тебя ребенок первый класс заканчивает.

Как же сильно я хочу ее послать, но я же мужик. Должен держать себя в руках.

– Я очень прекрасно помню об этом, Эвелина, – отвечаю вкрадчиво, – напомнить тебе какой именно счет я высылаю данной частной школе ежемесячно?

– Себе напомни! – пытается еще раз вывести меня из себя Эвелина, но я таки нажимаю на отбой.

Я в бешенстве. Бью кулаком по столу. А надо бы по башке этой дуре. Вот знает она, как вывести меня из себя, и знает, что безнаказанна целиком и полностью. А я сам болван виноват. Больше я в своей жизни подобного не допущу. Больше никаких жен и никаких детей! И никакого чувства вины, когда женщина давит ребенком на нужные рычаги мужской души.

Сынок мой еще мелкий. Ему мать нужна. Но, когда подрастет, я сделаю все, чтобы делом показать ему, как он мне не безразличен. А пока я делаю для него все возможное: он живет в роскошной квартире, у него своя комната, набитая игрушками и техникой до отвала. Есть няня, репетиторы, всевозможные кружки и секции. Охрененно дорогая частная школа и… его мамаша, которая удобно устроилась на моей шее, свесив ножки, стерва.

Ладно, надо успокоиться. Скоро совещание с братом и акционерами. Поднимаюсь. Поправляю пиджак и галстук. Взгляд мой падает на зеркало. Галстук помятый немного. Как и моя суровая небритая рожа. Без сожаления срываю его и бросаю в мусорку. Часть татуировки становится видна в горловине белоснежной рубашки. Да и хрен бы с ней, так брутальнее. Вообще, видок у меня тот еще. Бешеный взгляд, раздраконенный бывшей, татуировки, черные волоски на груди. Ну и хрен с ними. Чай не барышня кисейная. Но вид у меня как у злобного волкодава. И это хорошо.

Выхожу из кабинета.

– Тань, бумаги мои принеси на совещание. – кидаю секретарше.

– Да, Михаил Захарович, сейчас все распечатаю и поднесу.

И это меня тоже раздражает. Секретарша должна была подготовить их заранее, а не «вот прям сейчас распечатаю и занесу». Ну почему женщины такие тупые?! Все причем, без разбора. Что мамаша моя, что бывшая, что секретарша.