Риша Старлайт - Случайные дети для мажора

Беру огромное блюдо с шашлыком, прикрытым лавашом, рядом на подносе кружки пива. Иду в логово мажоров. Мажоры – то они хоть и всамделишные, но пиво хлебают в два горла, отнюдь не по-мажорски, а очень даже по рабоче-крестьянски.

Наша университетская «элита» оккупировала небольшое помещение, отделенное от основного ночного клуба, у них там своя тусовка. Дым от кальянов висит коромыслом, гремит музыка. Все орут, кричат, свистят – в общем веселье рекой.

Какая-то падла щипает меня прямо за зад. Я взвизгиваю и чудом не опрокидываю поднос. Ставлю на стол.

– Ой, смотрите, это же та дура нищая из универа! – Марьяна Касаткина, известная университетская шкура, повисшая на шее у Рустама, показывает на меня пальцем.

– Эй ты, я тебя видела сегодня! – Юля Князева, мажорка нагло развалилась на коленях у Громова.

Мне неприятно. Ну что же они все липнут к Громову, точно мухи к меду? Ну, он богатый, умный, не мразь, как некоторые. Щедрый. А еще он очень пьяный.

Видимо так сильно отмечал конец сессии, что перестал себя контролировать. Рустам не смотрит на меня. Никогда. Я для него – не больше чем пустое место, или интерьер мебели с подносом в руках. И повисших на нем шкур он не лапает. Просто позволяет им самим вытворять все, что придет в их головы.

Мне так обидно и больно, что сил терпеть это все нет. А еще щипок на попе побаливает – сильно прижала меня какая-то тварь, но вот кто именно, разобрать в полутьме и гомоне невозможно.

Я быстро расставляю шашлыки и пиво, а потом стремительно покидаю помещение.

Выхожу в прохладную майскую ночь. Не могу сдержать слезы. Нет, мне не обидно за то, что меня трогали, мне больно потому что ОН меня не замечает. Конечно, кто я? Да никто, и звать меня никак. Ну зачем же я влюбилась в него? И как мне теперь выкинуть его из сердца?

– Вика? – раздается знакомый мужской голос, – Что ты здесь делаешь?

Даниэль Александрович Волков. Препод по экономике. Чуть ли не по самому важному предмету на нашем факультете. Только с утра у него экзамен сдавала и вот пожалуйста! Видимо и он пришел, отметить окончание сессии.

– Что случилось, Вика? Вы плачете?

Даниэль Александрович молод. Ему двадцать пять или около того. И он… того самого. Поглядывает на меня во время лекций. Ну вы поняли. Не раз ловила его на рассматривании собственного декольте и вторых девяносто. К другим же девушкам он холоден и равнодушен.

Но, справедливости ради, стоит отметить, что студентки во всю флиртуют с ним, строят глазки, пытаются зацепить. Еще бы! Симпатичный, молодой, высокий. Носит брендовые вещи. На дорогой тачке. Живет один в новостройке. Постоянной партнерши или жены нет. Отец у него то ли писатель, то ли издатель, в общем не на свою ВУЗовскую зарплату Даниэль Александрович шикует.

Вот и сейчас препод первым делом оглаживает меня недвусмысленным взглядом. Забирает у меня пустой поднос. Достает упаковку одноразовых платочков и протягивает мне один.

– Перестаньте плакать, Кудряшкина! Обидел кто? Кто? Скажите, я разберусь.

– Я… нет, все в порядке. Отдайте мой поднос, мне работать надо.

– Вы тут работаете? – удивленно округляет глаза молодой препод. – А это вообще нормальное место для такой красивой девушки?

– Место – как место, – пожимаю я плечами, успокоившись.

Чувствую, удирать надо. Препод не то что противен мне, он не привлекает меня, и я не собираюсь давать ему хоть какие-то намеки на нечто большее, чем отношения студентки-преподавателя.

Забираю поднос, быстро отхожу от Волкова.

– Надеюсь, еще увидимся! – Волков убирает руки в карманы брюк и ухмыляется, – Я буду сюда заезжать!

Вот еще! Только этого мне не хватало.

– Кудряшка, твою мать, тупая ты п… – ругается на меня менеджер, – куда свинитила? У нас аврал, а она курить убежала!

– Я не курю, – тут же сообщаю чистую правду. Не курю и не употребляю. И никому не советую.

– Заткнись, дура! Вон мажоры в шалмане кальян новый требуют. Быстро схватила и отнесла им!

Снова туда, к своим однокурсникам идти совсем не хочется. А с другой стороны меня очень тянет увидеть Рустама… Ведь впереди лето, и я не смогу видеть его до осени. Хватаю тяжеленный дымящийся кальян. Несу его к дорогим одногрупникам.

В комнате уже сизо от дыма. Интересно, куда в них столько влезет? Народу мало. Рустама уже не видно. Наверно вышли на улицу подышать свежим воздухом. А может Рустам уже уехал…

Я расстроена. Теперь не увижу его. А еще очень ревную. Вдруг подцепил кого и теперь ему предстоит веселая ночь… А мне… до утра тут с подносом бегать меж пьяных веселящихся рож.