Ната Астрович - Факел Геро. Часть вторая

Небо начало светлеть, когда Майя услышала топот копыт. Отползла подальше за кусты. Всадник остановился, в нём девушка узнала своего похитителя. Наверное, заметил пропажу и вернулся за ней. Но особо скиф не искал, покрутил головой и, крикнув что-то, ускакал обратно.

С рассветом она двинулась в путь. Взбиралась на невысокие холмы, оглядывала местность и шла дальше. Каким-то чудом вышла на дорогу, но куда вела эта дорога – ей было неизвестно. С очередного холма увидела лежащий вдали город, к нему и направилась.

В тот день она не дошла до Ольвии совсем немного. Измученная трудностями пути, голодом и особенно жаждой, остановилась у придорожного кабака. Обменяла кольцо, купленное отцом к свадьбе, на крынку молока и каравай белого хлеба. Прилегла отдохнуть на лавку прямо в зале и уснула, а проснулась от громких голосов – в кабак вошли мужчины. Хозяин, сочувствуя беженке, предложил ей отдохнуть на топчане за занавеской, но уснуть Майе больше не удалось.

Почему она не ушла в Ольвию в этот же день или в последующие? Зачем осталась в кабаке? Сначала подкупило сочувствие, что ей выказывал кабатчик, а потом…

Потом она увидела Эглу.

Ещё ни разу в жизни ей не встречалось столь очаровательного ребёнка! Майя так и не поняла, кем девочка приходилась хозяину придорожного заведения. Сама Эгла имела весьма смутные представления о своём происхождении. Она то называлась племянницей кабатчика, то говорила, что её потеряли родители, которые вот-вот должны вернуться за нею.

Девочка по вечерам развлекала посетителей пением. Чистым детским голоском она славила богиню любви Афродиту, и после окончания представления по залу всегда нёсся одобрительный гул. Эглу баловали все: хозяин покупал у заезжих торговцев игрушки для неё, путешественники, останавливающиеся передохнуть в кабаке, угощали сладостями, рабыни, работавшие в хозяйском доме, следили за её одеждой и внешним видом. От всеобщего обожания характер девочки сделался свободным и дерзким. Она совсем не боялась чужих мужчин и часто присаживалась к ним на колени, ей дарили мелкие монеты и недорогие безделушки, а однажды пытались напоить вином.

Хозяин зорко следил за Эглой, не позволял никому её обижать. Порой некоторые посетители подзывали кабатчика и принимались что-то нашёптывать ему на ухо. Майя знала, о чём они ведут разговоры, и сердце её сжималось от страха за Эглу.

2.

Майя влетела в тёмную, тесную каморку с низким потолком. На ощупь добралась до маленького окошечка и вынула ставню. Вместе с солнечным светом в комнатку проник холодный воздух. На топчане заворочалась куча тряпья, из-под которой показалась лохматая голова с застрявшими в волосах стебельками соломы.

– Вставай, я принесла еды, – обратилась Майя к тряпичной куче.

– Дай! – высунулась худенькая, почти детская ручка.

– Может быть, ты встанешь?

– Мне холодно, – захныкала Эгла. – Зачем ты открыла окно?

– Вставай, – повторила девушка. – У нас сегодня много дел.

– Какие ещё дела? Я замёрзла! Я хочу есть! Хочу пить! Хочу тёплого молока!

– Для того чтобы купить молока, нужно сначала раздобыть денег. Давай, подружка, вылезай из своего укрытия! Если будешь умницей, то тебе сегодня светит и молоко, и жаркая купальня, и вкусная еда.

– Купальня? – Эгла отбросила тряпки, служившие ей одеялом. – У тебя есть деньги на купальню?

Майя села на топчан и, откинув волосы со лба подруги, вгляделась в её лицо. Выдохнула с облегчением: несмотря на недоедание и ночёвки в холодной каморке, Эгла всё ещё оставалась красавицей. Сколько это продлится, пока нищета, как голодная старуха, не съест очарование, и болезни не начнут терзать молодое нежное тело?

– Я говорила с агонотетом Нектарием. Он зовёт тебя на симпосий.

– Кто? Этот противный Нектарий? И не подумаю принять его приглашение! Сколько гадостей он мне наговорил… – Эгла осеклась и спросила с подозрением: – Что ты ему наобещала?

– Ничего. На вот, поешь, – девушка сунула в протянутую руку лепёшку.

Пока Эгла жевала, Майя раздумывала. Она знала – уговорить подругу будет нелегко. В чём-то Нектарий был прав: не годилась та в гетеры, слишком капризна, ленива и непостоянна. Труд жриц любви – это не только ублажение мужчин, но и непрекращающаяся работа над собой, регулярный уход за телом, разучивание новых танцев, песен, поэм, чтение и понимание философии, знание религиозных традиций и обрядов, а также умение вести беседу и участвовать в спорах. Те, кто не обладал такими способностями, могли рассчитывать в лучшем случае на обслуживание клиентов в портовых тавернах или диктерионах.*