Алена Занковец - Подглядывающая

Я срываюсь со стула с такой скоростью, что опрокидываю его.

Вот он – плюс жизни на первом этаже: никого не затопишь.

Над ванной колышется шапка белой пены. На плитку водопадом стекает вода, набралось по щиколотку. Чертыхаясь, выключаю кран – и осознаю, что взбудоражена куда сильнее, чем требует ситуация. Почему? Из-за чьих-то попыток пробраться в мою жизнь? Да, конечно.

Нет.

Причина в другом. Впервые за очень долгое время я полноценно общалась с кем-то, кроме себя. Это был настоящий, живой, эмоциональный диалог. Без запинок, без усилий, без ограничений по количеству слов.

Прекрасное, мимолетное исключение из правил, которое тоже больше не повторится.

Знакомства мне ни к чему. Они делают меня уязвимой. Подозревать каждого – единственная действенная защита при моем увлечении. Я хочу возвращаться домой после ночных прогулок, снимать парик, а вместе с ним – тревогу и неуверенность человека, играющего не по правилам. Дома я хочу быть свободной. Не сомневаться. Не бояться. Быть самой собой.

И потому – никаких знакомств.

Но, ползая по плитке на четвереньках, выжимая тряпку бесчисленное количество раз, промокшая и замерзшая, я улыбаюсь.

Я сижу в кафе, где уже витает дух Рождества: под деревянным потолком парят бумажные ангелы. Они взлетают каждый раз, когда открывается входная дверь. На подоконниках снег из крошева пенопласта, еловые ветки и свечи с искусственными огоньками. Если бы я не надела линзы, огни казались бы мне настоящими.

Зима ощущается только здесь, в кафе. А за окном скорее поздняя осень: серо, влажно, кое-где в золотистом свете фонарей блестят островки пожухлой травы.

Впервые за последнюю неделю я вышла из дома (если не считать двух походов в ближайшую мастерскую по ремонту мобильных телефонов).

Неделя – чтобы прийти в себя после встречи с пижоном и знакомства по интернету.

Будем считать это инкубационным периодом.

Заражения не произошло. Обошлось без последствий.

И все же сегодня перед ночной прогулкой я чувствовала себя болезненно: прислушивалась к себе, но не ощущала той легкости, с которой раньше выходила на улицу. Только здесь, в полутьме кафе, вернулась уверенность.

Наблюдаю за парой, которая пришла после меня. Девушка-дюймовочка и мужчина, похожий на медведя. Они заняли столик в глубине зала, за колонной. Мне пришлось пересесть, чтобы зеркало на стене отражало обоих.

Их кофе остывает, ее грушевый штрудель не тронут.

Они не касаются друг друга. Голоса приглушены, хотя в кафе шумно. Ведут себя как друзья. Но я вижу лицо девушки – и тут меня не провести. Она не сводит с мужчины глаз, даже когда за соседним столиком выстреливает бутылка шампанского.

Я ошиблась. Они касаются друг друга. Взглядами.

Даже не касаются, а вообще черт знает чем занимаются этими взглядами – у меня на виду! А считается, что нехорошо подглядывать.

И все же мне скучно: я знаю, что будет дальше. Экран телефона, который лежит у нее под рукой, вспыхнет. Девушка ответит на вызов и тогда уж точно отведет глаза. После короткого разговора парень встанет, вместо поцелуя коснется ее ладони пальцами – легко, мимолетно. Он уйдет, и его место займет мужчина. Обнимет ее по-хозяйски, чмокнет в щеку. И больше не будет одного на двоих взгляда. Голоса зазвучат громче.

Любовный треугольник.

Я так часто натыкаюсь на подобное, что это уже набило оскомину. Вот почему брюнетка за барной стойкой не выходит у меня из головы. Там что-то другое…

Сначала я просто фиксирую в сознании: мимо окна прошла молодая женщина в расстегнутом пальто. И только потом понимаю, что именно я увидела.

Бросаю на блюдце мелочь, хватаю куртку и выскакиваю из кафе. Затем уже медленно, на ходу натягивая варежки, следую за женщиной.

Теперь у меня есть время подумать. И осознать, что снова нарушаю правила. Обычно я наблюдаю за людьми с помощью стекол и зеркал, в полумраке помещения, ничем себя не выдавая. А сейчас преследую женщину на улице в незнакомом районе.

Стараюсь держаться поближе к стенам. То замираю у киоска «Союзпечати», то присаживаюсь на скамейку у автобусной остановки. Но могла бы обойтись и без этих маневров: она не оглядывается. Ей все равно, кто идет следом. Похоже, ей вообще все безразлично.

Она без шапки, влажные каштановые волосы прижаты воротом пальто, несколько прядей выбились и липнут к лицу. На них опускаются и не тают снежинки.

Если она обернется – я увижу пустой взгляд.