Ана Ховская - Рыжая

– Не возражаешь, если я осмотрю тебя, пока начнет действовать релаксант?

После легкого укола с двух сторон от носа я ощутила легкую слабость и закрыла глаза…

Проснулась оттого, что услышала громкий голос отца. Я огляделась и обнаружила себя все еще пристегнутой к креслу и с чем-то огромным перед глазами – это что-то было на носу. Голова тяжелая. Поморщиться не удалось – лицо онемело. Но чуть повернула голову к двери приемной врача и прислушалась.

– Андрей, расскажите, как это случилось?

– Я не знаю, меня не было дома. Сын сказал, что она упала.

«Зачем он лжет? Это ведь не он сделал?»– не поняла я.

– У девочки сломана переносица, хрящ раздроблен, есть смещение лицевой кости и множественные повреждения крупных сосудов и нервов. От простого падения такого не бывает… А еще у нее нарушена целостность слизистой складки влагалища…

Я поняла только про нос, все остальное даже представить себе не могла, что это такое. Но внутри похолодело еще больше.

– Это что еще?– недоуменно спросил отец.

– Разрыв девственной плевы – так понятнее?

«Мне – нет!»

– Ну… ну и что это… чем это грозит?

– Ей нужна как пластика носа, так и гименопластика 10 10 Гименопластика – операция по восстановлению девственной плевы. ,– сказал Джон Саманти.

– Так делайте. Зачем меня спрашивать? Я ничего не понимаю в этом…

– Я сделал все возможное с носом. Необходимо выдержать восстановительный период. Но с пластикой лица и гименопластикой не помогу. Я работаю только шесть лет. У меня пока нет разрешения на применение специальных препаратов и проведение операций такого рода. Но в Тазире есть специалист, который может помочь.

– Это очень далеко! Будет время, отвезу,– нетерпеливо ответил отец.

– Девочка останется изуродована, если не провести вовремя правильную операцию…

– Вы уже сделали, что могли, что еще надо?!– возмутился отец.

– Пластику нужно делать как можно раньше, иначе могут возникнуть осложнения.

– Я же сказал: я отвезу ее! Я один зарабатываю на семью, у меня нет времени…

– Хорошо,– терпеливо продолжил Саманти.– Хотите, я сам отвезу? У вас есть пять тысяч кредитов?

– Что? Зачем?

– Столько будет стоить пластика. Это не стандартная медицинская услуга, поэтому платная.

– Вы меня разорить хотите?– повысил голос отец.– Я потратил столько кредитов, чтобы купить ей форму в школу на следующий год и сын в этом году оканчивает колледж, я еще не знаю, сколько придется заплатить за повторные экзамены, если он не сдаст… У меня нет кредитов, чтобы красоту наводить. Нос на месте – этого достаточно для жизни!

– Разве вы не хотите, чтобы ваша дочь успешно прошла комиссию и торги?– удивленно спросил врач.

– Ну вы же дадите заключение, что у нее травма?

– Да, но…

– Она никогда не была красивой. Не выберут на торгах после двадцати, так в сорок лет автоматически назначат мужа. Нет у меня свободных кредитов!– категорично выдал отец.

Я вжала голову в плечи, а в груди зазвенело так сильно, что все бутоны тиды захлопнулись и спрятались.

– Я говорю с вами откровенно только потому, что понимаю всю сложность ситуации и хочу помочь. Почему вы сопротивляетесь? Она же ваша дочь!– уже возмутился Джон Саманти.– Вы можете сделать в долг – это вполне возможно.

– Нет!– отрезал отец.– Не собираюсь ходить в должниках. Делайте то, что следует сейчас, и хватит на этом.

Потом в приемной долго молчали. А я почувствовала, как внутри вянут цветы… Они становятся тусклыми, лепестки опадают, аромат превращается в запах металла… Я сглотнула и медленно отвернулась к окну.

– Когда я могу ее забрать?– снова послышался голос отца.

– Она под действием релаксанта, хотите, ждите в общем холле еще пару часов или приезжайте за ней позже,– недовольным тоном ответил врач.

– Нет у меня времени рассиживаться. Я что, не могу забрать ее спящей?

– Не можете,– уверенно сказал врач, и я почему-то обрадовалась. Хоть и не люблю медцентр, но сейчас здесь так спокойно и мирно… в этом кресле, в этом кабинете… рядом с Джоном Саманти…

– Тогда сообщите мне,– сказал отец и, похоже, вышел.

Когда послышались шаги, я прикрыла глаза и лежала неподвижно, ровно вдыхая и выдыхая воздух ртом. Потом кто-то осторожно коснулся моего запястья.

– Саша, ты уже проснулась?– тихо произнес Джон Саманти.

Я приоткрыла глаза, но голову не повернула.

Врач обошел кресло и встал с другой стороны. Я подняла на него глаза и заметила, что он смотрит как-то странно, никто так раньше на меня не смотрел, и произнес: