Ана Ховская - Рыжая

Любая семья, где сын пожелал бы взять жену, может подать заявку на понравившуюся кандидатуру и, в зависимости от статуса или наличия кредитов, побороться за нее. Кто станет мужем, девушка узнает лишь на процедуре нанесения фамильной печати и подписания брачного соглашения, если семья жениха не пригласит ее к себе раньше для официального знакомства. В двадцать один год после брачной церемонии девушку забирают в семью жениха, а это может быть любая из пяти планет альянса.

– Значит, из-за моей травмы могут возникнуть проблемы на медицинском обследовании?– уточнила я.– Но ведь у меня будет ваше заключение, что это случайность?

– Очень надеюсь, что комиссия будет к тебе благосклонна. Брак с хемани или гамони дал бы шанс тебе стать свободной…

– Свободной?– с сомнением спросила я.

– Да, Саша. У тебя был бы муж, свой дом…

– А это свобода?

– В твоем случае, да.

Осмыслив сказанное, я задумчиво спросила:

– Сара свободна?

– У Сары уникальный случай. Они с Басилом знакомы с детства. У них много общего, несмотря на то, что он хемани. И так получилось, что на торгах он выиграл ее, хотя такая удача – редкость: комиссия не допускает спланированных браков. Он любит ее и пошел за ней, зная, чем она занимается.

– Помогает таким, как я?– Джон кивнул, а я нахмурилась и спросила:– И это только из-за любви?

– Думаю, что дело не только в любви, но и в том, что Басил – разумный мужчина. Он понимает, что не всё в этом мире нужно подчинять порядку хомони. Однако я хочу тебя попросить, чтобы ты обсуждала все свои вопросы только со мной или Сарой и ни с кем другим…

– Она не во всё его посвящает, потому что это опасно?

– Ты не по годам сообразительная,– улыбнулся Джон и погладил меня по макушке.– Но у тебя есть и запасной вариант, если вдруг не выберут на торгах в двадцать, то нужно добиться успеха в профессии и завоевать уважение, чтобы за тебя поборолись несколько больших организаций, а там уж выбрать планету и исчезнуть с Тоули. Если где-то хорошенько закрепишься до следующих торгов, то даже муж не сможет запретить тебе работать и быть самостоятельной.

– А он может запретить?

– По решению семьи или своему собственному – да. Но обычно все хорошо…

– Вы меня подбадриваете?– прищурилась я.– Но вы сами не уверены.

– Потому что нет ничего одинакового в этом мире…

«Только нелюбовь,– прошептал кто-то внутри меня.– Она у всех одинакова…»

* * *

После того, как я вернулась из Тазира с поправленным носом, меня больше не били. Но не обязательно бить ремнем, давать подзатыльники или толкать на угол стола, чтобы дать понять, что ты по-прежнему никто в этом мире и в своей семье. Брат хоть и не бил, но продолжал унижать, а слова иногда больнее и звонче хруста в черепе. Во всем остальном все было, как прежде.

Я понимала, что мне никуда не деться… Я еще маленькая, до торгов далеко, как и до получения профессии, у меня нет других родственников, и мне не на что будет жить, а нарушить кодекс – уйти самовольно из дома… Куда? Но после частых бесед с Джоном и Сарой о будущем, которое ждало всех девочек в альянсе, я поняла, что хоть и нет особого выбора, но есть несколько шансов изменить жизнь к лучшему… И у меня уже рождался план…

Я «Эс карра ниен эхь» – «убивающая красоту», а в более древнем значении «душу» – больше не имела права быть слабой.

С этого момента я по крупице начала собирать свою жизнь, чтобы понять, какое место занимаю в ней. Если я существую, значит, у меня есть право на это. Какие есть перспективы? Если я мыслю, значит, имею право стать кем-то большим, чем дано? Для этого нужно знать гораздо больше, чем позволяла школьная программа, где информацию преподносили дозированно, в свое время, но так для меня больше не годилось…

* * *

– Добрый день, Борис!– с улыбкой прошептала я мужчине, присев за столик в чайной.

С Борисом Хворостовым меня познакомил Джон еще в двенадцать лет, чтобы тот научил русскому языку. Я освоила язык за два фазиса и теперь виделась с Хворостовым нечасто. Но иногда мы встречались в чайной недалеко от школы, куда он специально заходил пообедать. И это значило, что нам есть, о чем поговорить.

Хворостов отвлекся от своего коммуникатора, нахмурился, бегло осмотрел полупустой зал и беззвучно проговорил одними губами:

– В который раз я прошу тебя не говорить со мной на этом языке!– и уже в голос добавил:– Добрый день, Саша!

– Ну простите, простите,– с просящей улыбкой и бровками домиком ответила я и взяла с его блюдца хрустящую хлебную палочку.– Извините, что опоздала. Сегодня объявили, что через два дня итоговые экзамены. Хорд Торано задержал, чтобы поговорить о выборе колледжа. Он рекомендовал меня в колледж Тазира. Я уже выбрала специальность «Программная инженерия».