Алиса Ковалевская - Ты предназначена мне

– Поверь, – убрав ствол, бросил я напоследок, – ты еще пожалеешь о том, что я не пустил в тебя пулю прямо сейчас. – Берите его! – кивнул своим парням и, схватив ублюдка за шкирку, подтолкнул к ним.

Проходя по палубе, я видел, как ребята из береговой охраны защелкивают на запястьях мерзавцев браслеты наручников. В голове шумело, кровь стучала в висках. Ева. Все, что было важно сейчас, – найти ее и убедиться, что это действительно она. Что она тут, что жива, что ей больше ничего не грозит. Сильнее желания стереть в порошок всех причастных к ее похищению и разведенной в Грате грязи было только одно: прижать ее к себе и, прикрыв глаза, наполнить легкие запахом ванили. Почувствовать ее дыхание и позволить себе понять – это реальность, а не игры больного воображения. Она реальна, ее жизнь в моих руках реальна.

– Найдите Виконта! – гаркнул я старшему. – Его и его свору.

По лестнице я спустился, почти не касаясь ступенек. Снаружи раздались звуки пальбы, голоса. На каком-то из катеров взревела сирена, и вой ее отдался у меня в голове напряжением. Третья, четвертая…

Я дернул ручку нужной каюты. Дверь была заперта.

– Черт! Я стреляю в замок, отойдите в стороны!

Отсчитал пять секунд и пустил несколько пуль.

Внутри каюты царил полумрак.

– Где Ева? – резко спросил, наткнувшись на испуганные взгляды нескольких девушек, жавшихся к стенам. – Брюнетка, которую привели перед выходом в море?!

Все в комнате было пропитано страхом. Только страх этот был не смердящим – он пробирался под кожу отчаянием.

– Где девушка, которую привели перед выходом в море?! – гаркнул снова, не получив ответа.

Одна из девиц покосилась в сторону. Снова посмотрела на меня. Я быстро глянул в угол и не сразу понял, что вижу. Мое сознание не сразу приняло увиденное.

– Ева! – просипел, ощущая, как внутри все сворачивается в воронку.

Черную ледяную воронку моей собственной преисподней.

Руслан

Я чувствовал дикую усталость. Проведенная без сна ночь, адский предшествующий ей вечер и немногим отличающийся от него сегодняшний день истрепали меня, как шкодливый котенок рулон бумажных полотенец. Глотку драло от черного, приправленного имбирем, мускатным орехом и гвоздикой кофе, пресловутой бодрости от которого я совсем не испытывал. И все-таки, стоя у окна в палате гратской больницы, я продолжал цедить его.

В борьбе света и темени победила, как это зачастую и случается, вторая. Проглотившие беспомощное солнце серые тучи снова клубились над городом, наполняли его сердитыми раскатами грома.

Услышав тихий стон, я воткнул опустевший стаканчик в другой такой же, что стоял рядом на подоконнике, и вернулся к постели.

– Ева, – позвал тихо.

Ответа, само собой, не получил и, погладив узкую бледную кисть пальцами, выдохнул. Выдох получился похожим на глухой рык. Голова была свинцовой, как будто ее тоже набили тяжелые тучи. Сколько еще часов мне предстояло провести без сна, я не имел понятия. Мог бы устроиться тут же, на стоящем в углу палаты диване, но знал: не усну.

Когда там, на «Беринге 320», в самом углу пропитанной страхом каюты на брошенной прямо на пол подстилке я увидел свою жену… Платье покрыто кровавыми пятнами, волосы разметались вокруг плеч и лица, бледные губы приоткрыты. Лямка платья разорвана, лицо…

– Ева! – Я кинулся к ней и приложил ладонь к груди, попытался найти пульс на шее. Но не мог.

То ли не мог, то ли его просто не было.

Но едва я услышал почти невесомый, перемешанный со стоном выдох Евы, задышал сам. Касался ее прохладной щеки, спутанных волос, отяжелевшего безвольного тела и понимал, что до этого момента болтался между небом и землей.

Помню, как с ее выдохом я прикрыл глаза, как шептал какую-то ересь. Как потом поднял голову и столкнулся с взглядом высокой девушки с чуть раскосыми глазами. Подогнув ноги, она сидела в противоположном углу и смотрела на меня, а по щекам ее текли слезы.

– Прости, Звереныш, – просипел я, поглаживая ладонь Евы. На предплечье уродливым пятном выделялся большой синяк. Сколько всего их теперь на ней, я не имел понятия и, честно говоря, иметь его не хотел.

Слишком много для того, чтобы обойтись без потерь.

Потери… Я мрачно хмыкнул. Курок я все-таки спустил. В тот момент, когда прибывший с нами на катере береговой охраны врач отдавал указания, я заметил одного из подручных Виконта. Должно быть, он остался единственным, кого еще не погрузили для отправки на берег. И в него я, бессильно рыча, разрядил обойму. Прекрасно понимая, что значат бурые пятна на подоле светлого Евиного платья…