Мария Ордынцева - Прощай!

– Подымайся, народ, к вам зарплата идет, – провозгласил Юрец, входя в бокс.

Пацаны оживились и, забыв о картах, окружили Юрца. Вынув одну из пачек, тот показал ее всем по очереди, чтобы они лучше осознали всю значимость американской зелени на родных российских просторах, затем нарочито медленно надорвал ленту, пересчитал деньги и стал делить их на три носа.

– Тебе, Чума, две штуки, а вам, пацаны, по полторы каждому, – Юрец передал им названные суммы.

– Почему Чуме-то больше? – обиделся Тема.

– Он больше рисковал, – пояснил Юрец. – Он у себя дома форму и оружие незаконно хранил. Нашла бы его мать это добро – и привет. Так что все честно.

– А себе сколько взял? – прищурился подозрительно Сема.

– Мне платят отдельно, – Юрец с вызовом оглядел «дублей»: мол, кто тут еще чем-то недоволен? Он считал, что поступил честно. Мог бы и утаить пятеру, взять свою долю из второй и никто бы не посмел вякнуть, но он разделил пять штук на троих по степени участия каждого. А вторые пять тонн – его законная доля как руководителя плюс компенсация за бензин и тачку. В конце концов, больше всех рисковал он. А за потраченные нервы надо платить.

Впрочем, дубли, кажется, решили не испытывать терпение Юрца и перешли теперь к более приятной части обсуждения: куда все это богатство потратить. Юрец пару минут послушал их с презрительной улыбочкой и сказал:

– Короче, пацаны, хватит трепаться. Мне пришлось соврать шефу, сказать, что мы уложили обоих. Если он узнает, что один ушел, нам всем хана. Так что сейчас немного покатаемся по улицам. Сегодня не найдем – завтра будем искать. И так до тех пор, пока не найдем. Чем быстрее найдем – тем для нас же лучше.

С этими словами он направился к своей машине, открыл дверцу и устроился за рулем. Порылся небрежно в дисках, взял один и вставил в автомагнитолу, прибавил звук. Пацаны следили за его уверенными действиями с некоторым страхом: снова идти убивать не хотелось. Да и по городу мотаться тоже было в лом. Но другого выхода не оставалось.

– Ладно, пацаны, поехали, время не ждет, – наконец, сказал Чума и пошел к машине. За ним потянулись дубли.

Юрец понял, что победил. Они слушались его! Он мог делать что угодно, и они ничего не посмеют сказать против, потому что повязаны кровью. У него есть своя бригада. Значит, первый шаг сделан.

Уже несколько часов Павел бродил по улицам. Прятаться не было смысла. В случае опасности всегда можно успеть нырнуть в какую-нибудь подворотню. Сумерки сгущались над этим проклятым городом, полным лишайных котов и вонючих свалок. Заурчало в желудке, и Павел вспомнил, что с утра ничего не ел. Пару улиц назад ему попался круглосуточный киоск, но возвращаться не хотелось. Слишком уж у него сейчас подозрительный вид. Настучат крыше, и не ровен час – если вдруг окажется, что этой крышей является сегодняшний квартет козлов, пытавшихся его замочить, – его песенка будет спета и никто не узнает, где могилка его: они ведь полные отморозки и беспредельщики. Отстреляться нереально: одна пушка против четырех и с ограниченным запасом патронов, малознакомая местность, усталость – и как следствие, нетвердая рука при стрельбе. Да и неизвестно, сколько у них еще людей, каковы связи. И как назло ни одного знакомого человечка в этой чертовой дыре! Нельзя нигде засветиться – ни в больнице, ни в гостинице, ни на почте – тут уже никакой пистолет не поможет. Мобильник сдох еще днем: вчера забыл его зарядить, дубина. Сам теперь виноват. В целом – картина маслом, полный абзац.

Павел и сам не заметил, как оказался в парке. Сев на скамейку возле неработающего фонтана, он с наслаждением вытянул ноги и только теперь осознал, как он устал.

Надо было что-то делать. Денег надолго не хватит, да и не слишком-то улыбается лазить по подъездам и помойкам, скрываясь от каких-то недоделанных ублюдков в ожидании приезда своих (в том, что искать их начнут обязательно, Павел не сомневался ни секунды). А вся эта бадяга может затянуться надолго. Нужно где-то переждать, но где?

Вокруг не было ни души. Павел радовался только тому, что сейчас лето, иначе ситуация усложнилась бы в разы. Ночь еще можно пересидеть здесь, в парке, но дальше?

Спать не хотелось: сказывалось напряжение всего сегодняшнего дня. От малейшего шороха возникало инстинктивное желание спрятаться в ближайших кустах. Днем, скорее всего, так и придется сделать. Не по-геройски, конечно, как-то, даже просто не по-мvжски, но жизнь дороже.

«А ведь на фирме еще ничего не знают», – вдруг подумал Павел. И перспективы Федора еще под большим сомнением. Жив ли он? Павел кусать локти себе был готов, что бросил его на растерзание этим недоноскам. Но так требовала ситуация. Чертовы инстинкты! Надо было глотки перегрызть паре этих сопляков, остальные бы сами рассосались! Но здравый смысл подсказывал ему, что все было правильно: и Федора бы не спас иначе, и сам бы рядом лег. А что от мертвого толку? И все-таки, почему с Федором вместе послали именно его? Этот вопрос не давал Павлу покоя до утра. Но ответить на него сам себе он так и не смог.