Анна Скиф - Ловушка на бывшего мужа

– Не волнуйся, мамочка, со мной ведь будет мистер Заяц. Он не позволит меня обижать.

Игрушка получила такое прозвище после долгих и бесплотных попыток подобрать ему имя. Полинка отбраковала все предложенные варианты и в итоге произнесла: «Как же нам вас называть, мистер заяц?»

С тех пор он так и оставался мистером без имени.

– Я обещаю, что ты даже не успеешь по мне соскучиться, когда вернусь и заберу тебя домой.

Очень хотелось верить в свои же обещания. Сомневаться в них было нельзя, Полинка обязательно почувствует фальшь и уже ни за что меня не отпустит.

– К тому же сможем созваниваться каждый день. Ты будешь рассказывать, как провела время, чего кушала и во что играла. Хорошо?

– Хорошо, мамочка. – Полинка потянулась и чмокнула меня в щеку. – А куда мы сейчас едем?

– Я забронировала для нас номер в отеле. Оставим вещи и пойдем гулять. Будем есть мороженое и кормить голубей, а вечером поплывем по реке на кораблике. Помнишь, как мы плавали с тобой, пока не уехали из дома?

– Не хочу домой! – Надулась она. – Я больше не люблю папу, он тебя обижал.

Волна жара накрыла меня с головой. Долго старалась скрыть от Полинки свои синяки, улыбалась, когда она водила пальчиком по моей коже и спрашивала, что это за разноцветные пятнышки. Я на все расспросы отвечала, что специально нарисовала их для игры. Иногда Полинка хмурилась и неожиданно начинала осторожно дуть на ушибленные места и жалеть меня.

Я ужасная мать, если допустила для ребенка подобное.

– Приехали, мисс, – сказал водитель, мягко паркуясь возле здания похожего на средневековый особняк. – Отель Парк Рояль. Помочь вам с багажом?

Сказано было из вежливости. Он видел, что у меня при себе нет никаких вещей. Привычка выработалась после нескольких срочных отъездов, которые позволили понять, что с собой можно брать самое необходимое, помещающееся в небольшую, удобную сумку.

В номере Полинка первым делом забралась на большую кровать и принялась прыгать на матрасе. Ее белокурые кудряшки пружинками скакали по плечикам, на круглом личике не осталось и следа от недавних слез.

Я попросила дочку побыть некоторое время без меня, сама же отправилась в душ, где наконец-то смогла обдумать произошедшее в самолете.

Отсутствие мужчин на их местах не насторожило, мало ли куда они могли выйти и вновь вернуться. Но когда в моей руке оказалась визитка, перед глазами все поплыло, меня качнуло в сторону, из-за чего и пришлось схватиться за спинку кресла, только бы не упасть.

Егор Елагин известен в узких кругах как Император. Я никогда не встречалась с этим мужчиной лично, просто не было необходимости. Но много раз слышала его имя от своего мужа Матвея. Елагин управляет банком, в котором имеется доля моего супруга.

Банк Матвеем выбирался по нескольким критериям, один из которых – пафосное название. Его мания величия и мещанская пошлость вместе образовывали взрывную смесь. Наш дом, например, напоминал свадебный торт с лепниной и позолотой, антикварной мебелью, посудой, из которой пили и ели короли прошлых столетий. Меня всегда удивляло желание мужа выставлять свое богатство напоказ, но делать все настолько топорно и откровенно вульгарно, что иногда становилось стыдно перед гостями. К слову, таковые к нам заглядывали не часто. А последний год перед побегом я и вовсе жила затворницей, в то время как он мог уезжать на несколько дней и даже недель. Возвращался всегда счастливый, нередко пахнущий женскими духами, с перепачканными помадой сорочками.

Если бы не некоторые его особенности и привычки, моя жизнь была бы похожа на анекдот про нуворишей из девяностых. Только смеяться в конце мне ни разу не пришлось. Да и конца пока не видно.

Находясь в постоянных бегах, я убедила себя, что все сделала правильно и найти нас с дочкой практически невозможно. Но мысли о тщетности всего посещали с завидной регулярностью, сокращая время между визитами. И уже не понятно, что страшнее: нас однажды обнаружат и вернут, либо мое полное выгорание по итогу, когда сама сдамся, положив голову в пасть хищника.

А пока мучилась неизвестностью: узнал ли меня Елагин? И знал ли в принципе? Почти уверена, Матвей не смог бы удержаться от желания похвастать перед другими своей идеальной семьей, каковой мы и выглядели со стороны. Меня он всякий раз показывал будто дорогую статуэтку, разве что не ставил на табурет, как в детстве перед Дедом Морозом, и не требовал читать стихи.

Показывал, пока не пришла ревность.