Дарья Макарова - Не то место, не то время

Он был чуточку похож на Тома Харди. Не внешностью даже, а раздолбайским видом и прищуром смеющихся глаз. Темно-синие джинсы, черная футболка из-под рукава которой показывался едва заметный фрагмент татуировки, на запястье несколько браслетов. Лет тридцать пять, плюс-минус. Плечистый, высокий. Темно-русые волосы, отливающие рыжиной, явно пытались подстричь по-модному, но они проявляли своеволие и лежали как хотели. И все же самыми примечательными в его внешности были взгляд и улыбка. Пожалуй, я легко могла бы забыть его лицо. Но улыбку и взгляд насмешливо-синих глаз вряд ли.

Цокая высоченными шпильками, со стороны отеля вошла Ирка. Подмигнув мне, незнакомец вернулся за свой столик. Странное чувство, что-то вроде предчувствия, сдавило грудь.

Доковыляв до стойки, Ирка взобралась на табурет. Презрительно усмехнулась, задержав взгляд на незнакомце и сказала наставительно, но так, чтобы слышала только я:

– Не трать время на этого нищеброда.

– Строгая ты. Может парень доспехи дома забыл да не при параде явился.

– Не дури, – поморщилась она. – Я мужиков насквозь вижу. И этого в свой список я даже подшофе не включу. Только в случае ядерной войны, и то для здоровья.

Не имея собственных списков, я поинтересовалась:

– И кто же удостоен быть в перечне?

– Разумеется, те, кто способен обеспечить мне достойный образ жизни. Босоте вроде этого места там нет. Как бы хорош он ни был.

– Ясно, -кивнула я и подхватила поднос с кофе. Спрашивать Ирку почему, имея целый список, она все еще ошивается за ресепшен отеля я не стала.

– …возьмись уже за ум! – тихо, но сердито, внушал «босоте» собеседник – респектабельного вида мужчина с аккуратно подстриженной седой бородкой. Подумалось, что где-то я это уже слышала сегодня.

Пока я ставила кофе на стол, он молчал, сверля взглядом своего более юного собеседника. Тому же все было ни по чем. К седовласому он явно относился с симпатией, но следовать его наставлению очевидно не собирался.

Я вернулась за стойку и догадалась-таки спросить Ирку:

– А ты зачем здесь?

– Инесса прислала, – поморщилась она. Видимо, исполнять поручение начальства считалось недопустимым падением, не достойным особ почти царского происхождения.

– Зачем? –поторопила я. По неизвестной причине Ирка раздражала меня с первой минуты знакомства. И общение с ней я пыталась сводить к минимуму. Как и она со мной (небось, из тех же побуждений).

– Ты сегодня с Ромкой в вечер работаешь.

– Так ведь Элька и Юлька будут, – удивилась я. Ирка поморщилась от моей непроходимой тупости. Но пояснила.

– Здесь какая-то пирушка будет, им втроем не справиться.

– О’кей.

Говорить больше было не о чем, но Ирка не уходила. Рассматривала меня колючим взглядом, заставляя чувствовать себя словно голой на морозе. Ее пухлые (стараниями косметолога) губы были окрашены в кроваво-красный, как и острые ноготки. Выглядело это вульгарно, как и две, явно излишне расстегнутые, пуговки на форменной блузке.

– Сильно устала? – услышали мы голос Инессы и вздрогнули от неожиданности.

Ирка тут же соскочила со стула и поспешила на свое рабочее место. Но у самого порога обернулась и посмотрела на Инессу так, что та вполне могла самовоспламениться. К счастью, этого не произошло. Да и Инесса не видела, что происходило за ее спиной. Разве что чувствовала. Она же задержала взгляд на моей папке с переводами, однако комментировать ничего не стала и пошла с обходом дальше. Вот и славненько. Я и раньше не думала таиться, теперь и вовсе не стану. Пока обхожусь без косяков, буду совмещать, а там посмотрим.

Окинув взглядом посетителей и убедившись, что никому и ничего от меня не нужно, я подвинула к себе папку. Но вновь звякнул звоночек над дверью. Губы против воли растянулись в улыбке.

Штакетина под два метра, Янка всегда служила отменным ориентиром в любой толпе и компании. Но даже и без выдающегося роста она была вполне способна привлечь к себе внимание – невероятная неуклюжесть являлась неотъемлемой частью ее образа.

Всего единожды уронив со звоном барный табурет, она таки оседлала его, не получив значительных травм и став похожей на жирафа, спросила, заискивающе заглядывая, мне в глаза:

– По десятибалльной шкале как сильно ты на меня злишься?

Я подумала-подумала и вынесла вердикт:

– Шесть.

Янка тяжко вздохнула. Мы выросли в одном дворе и знали друг друга на отлично. Посему моя обида, как и ее печаль, вполне понятны обеим.