Екатерина Серебрякова: Спасти нельзя развестись

Мне нужно было немного времени свыкнуться с этой мыслью, принять реальность, пожить с мужем так, как мы жили до размолвки. В конце концов, выяснить мой ли муж отец этого ребенка…

– Доброе утро, – Борис еще спал, когда я вошла в спальню, прижимая к себе розовый плед.

– Доброе утро. Как спалось? Как себя чувствуешь?

– Нормально спалось, – я старалась не обращать внимание на мужчину в комнате и бралась за что угодно лишь бы создать видимость занятости. – А ощущения внутри паршивые. Хочется есть, но при этом о еде даже думать не могу.

– Милая, нужно потерпеть. Это совсем скоро пройдет и ты сможешь наслаждаться своим положением. Ложись ко мне в кроватку? Я хорошо проветрил комнату, больше ничем не пахнет.

Судорожно сглотнув, я свернула кофту, которую вот уже несколько минут зачем-то крутила в руках, натянула на лицо фальшивую улыбку и забралась к мужу под одеяло.

Вечно бегать от него все равно не выйдет. Когда-то нам нужно будет обняться и поцеловать друг друга.

– Все хорошо? – уточнил Борис, прижимая меня крепче к себе.

– Угу.

Хотя по моему лицу в тот момент, наверное, можно было сказать совершенно противоположное.

У меня не было отвращения к мужу. Он всегда привлекал меня красивой внешностью, спортивным телосложением, харизмой и энергией. Но сейчас меня совершенно не влекло к нему.

Объятия Бориса были холодными и вызывали у меня не больше эмоций, чем прикосновения любого едва знакомого человека.

Мне было трудно расслабиться, ощущая его дыхание в волосах, ладони на моей талии. Все тело от напряжения вытянулось в струну, и это наверняка не осталось незамеченным мужчиной.

– Мы с тобой со всем справимся, – ласково шепнул Борис на ухо. – Легко не будет, но я сделаю все возможное, чтобы мы были самой счастливой семьей. Обещаю тебе.

– Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Родная.

Казалось, мои слова стали для мужа настоящей усладой. Он облегченно выдохнул, крепче сжал меня в своих объятиях и носом уткнулся в ямочку на шее.

На его губах виднелась улыбка, он был по-настоящему счастлив.

Вот только я призналась в любви не из большого желания это сделать. Просто… Не было других ласковых слов. Я не хотела врать, а чувство любви – единственное, в чем я сейчас уверена.

Я любила мужа, действительно любила.

– Какие у нас планы на день? – за завтраком, намазывая черничный джем на багет с маслом, спросила Галина Яковлевна.

Свекрови было невдомек, что сегодня мы спали в разных кроватях по моей инициативе. Утром в столовой она увидела счастливую семейную пару, которая вместе готовит завтрак и заваривает чай.

– Мы ничего не планировали… Оль, может, прогуляемся где-нибудь? Можем посмотреть кино или сходить в гости к Астаховым, они давно нас звали.

На секунду я представила, что проведу весь день с Борисом за совместными делами.

Во взгляде застыл ужас, и я, не краснея, соврала:

– Я должна поехать к Люде. Да, мы давно договаривались. Нужно помочь ей с детьми.

– Помочь с детьми? – Миролюбовы синхронно заломили брови в удивленном жесте.

– У Сашеньки какой-то спектакль. Нужно репетировать, подогнать под него костюм… Съезжу, помогу. Заодно поболтаем о нашем, о женском.

– Тогда я поработаю из дома, – Борис пожал плечами, не возражая моему отъезду.

– Мне тоже нужно… Поработать. Оленька, подбросишь меня до центра?

Я понимала, что по дороге нас ждет непростой разговор. Да и от осознания к кому именно собралась ехать Галина Яковлевна внутри все неприятно сжалось.

– Конечно, подброшу.

После завтрака я поспешила ретироваться на второй этаж, чтобы без лишних ушей позвонить Людке.

Подруга была человеком семейным и наверняка уже имела планы на эту субботу, но поговорить с ней сейчас вопрос жизни и смерти.

– Люда, спасай, – начала я с места.

– Что случилось? Ты меня пугаешь!

– Нам нужно поговорить. Точнее мне нужно уехать из дома к тебе.

– А, любимая свекровь замучила? – подруга еще не понимала в каком ключе будет наш с ней разговор. – Приезжай, конечно. У нас все равно какой-то ленивый выходной. Слоняемся по квартире, ничего не делаем.

– Ты моя спасительница!

Сбросив вызов, я выглянула за дверь спальной, чтобы убедиться, что мой разговор никто не слышал.

В коридоре было пусто.

Погода теплом не радовала, да и как было радовать, когда до зимы остаются считанные дни?

Холодна стояли уже не осенние. А с наступлением беременности мне и вовсе хотелось закутаться в две шубы, чтобы не застудить Малыша.