Тара Блейк - Всегда

Те, кто допускал вольности и ошибки сразу же жалели об этом. Я провела ладонью по руке, от плеча и до локтя, почувствовав тонкие полоски загрубевшей кожи. Это всегда помогало не забывать о том, кто я есть и чего стоит моя жизнь.

Тем временем, мы повернули к огромным кованым воротам с названием Уорингтон над ними. В автобусе тут же стало тихо, в воздухе словно наэлектризовалась каждая молекула. Мы словно ехали на плаху, каждый день боясь сделать опрометчивый шаг. Я немного ослабила ворот белой рубашки под серым пиджаком и вытерла ладони о грубую ткань брюк. Мы так и выглядели… как заключенные. Я ненавидела все это, ненавидела каждый день своей жалкой жизни. Если бы у меня был выбор, то лучше бы я и вовсе не рождалась.

Автобус дернулся и передняя дверь громко ударилась створкой, извещая нас о прибытии на место.

– Джейн? – я невольно дернулась и повернулась к Кейти, что сидела рядом со мной. Ее короткие черные волосы ровными прядями лежали на плечах, а зеленые глаза в нетерпении осматривали мое лицо.

– Я снова это делаю, да? – она лишь улыбнулась краешком губ и коротко помотала головой.

– Ты всю дорогу не вымолвила и слова, все в порядке? – подруга поднялась со своего сидения и повесила серую потрепанную сумку на плечо. Тем временем студенты тянулись к выходу, явно нехотя покидая свои места.

– На столько, на сколько это возможно. – усмехнулась я и уже собралась встать вслед за ней, как вдруг волосы на затылке натянулись.

– Ох, прости. – позади прозвучал приторный женский голос и девушка сдвинулась, освободив тем самым несколько прядок, выбившихся из моего хвоста, что оказались свешенными со спинки сидения. – Знаешь, ножницы еще никто не отменял. – недовольно пропыхтела Сара и нахмурившись двинулась к проходу. Ее рыжие кудряшки подпрыгивали в такт каждому шагу. Я настолько привыкла к ее колкостям, что даже не удосужилась закатить на это глаза. Перекинув на одно плечо свои белоснежные, словно снег волосы, концы которых, даже в таком положении, доходили до середины живота, я сжала ремень сумки в руке и последовала за остальными.

Напротив величественного здания из красного кирпича находилась парковка. Как только последний студент вышел из автобуса, тот сразу же поспешил освободить место. Все машины, что были здесь, стоили немалых денег. Нужно ли говорить, что чистокровные Аэнорцы жили со своей семьей и имели дом, в отличии от нас. Мы же с пеленок воспитывались в специальном общежитии.

Парни и девушки, что лениво тянулись к зданию академии и выглядели иначе. Их форма была из легкой и дорогой на вид ткани. На несколько тонов светлее. Каждая часть гардероба была сшита по фигуре. Рубашки у многих парней и вовсе не заправлены за пояса брюк и небрежно расстегнуты чуть ли не до груди. Никто из них не смотрел в нашу сторону, а если такое случалось, то на лице читалась явная неприязнь. Конечно, были и те, кто пытался сделать наше пребывание здесь еще более мучительным. Некоторые, даже складывалось впечатление, будто не видели смысла жизни без ежедневных издевок, брошенных одному из нас.

День был жарким, учебный год подходил к концу, что не могло не радовать. Ежедневно меня грела лишь одна мысль, что когда я пройду тестирование и меня распределят, то я больше не увижу хотя бы половину этих самодовольных уродов. Сцепив зубы и почувствовав, как по позвонку стекает капелька пота, я поспешила в здание, где всегда было намного прохладнее в такие дни.

У меня были свои правила, которые сформировались со временем учебы в Уорингтоне:

Передвигаться так, чтобы никого не задеть.

Подолгу не смотреть на них.

Не завидовать их привилегиям.

Последнее же правило было самым важным. Если к тебе обращаются, никогда не опускать головы. Те отметины на моих руках красноречиво напоминали о нем. Но это все, что у меня было. Я не выбирала эту жизнь, но если уж так сложилось, то я не позволю ни одному из этих недоносков сломать меня.

Пошли к черту.

День ничем не отличался от любого предыдущего, мы сновали из класса в класс, передвигаясь словно тени по коридору. Со стороны, эта академия была совершенно обычной. Привилегированные мира сего смеялись, похлопывали друг друга по спине, делились историями, кто-то зажимался по углам. Мы же вели себя примерно так же только в своем общежитии. Конечно, у нас был комендантский час в десять вечера и в двенадцать в субботу. И это был просто огромный глоток свежего воздуха. Все время, которое у меня оставалось свободным, я старалась проводить за стенами общежития.