Есения Маас - Горизонтальная война. Снимая маски

– Чего же? – Я повернула, спрятанное в ладонях лицо.

– Сергей Владленович не назначал встречи Домогаровым. Он оставил для вас записку, перед тем как всё случилось.

– Что? – ахнула я. – Почему ты не сказала об этом полиции?

– Потому что директор взял с меня слово отдать её только вам в руки. И больше никому, – она понизила голос. – И вчера у него был обед с Глебом Домогаровым. Я им столик заказывала.

– Люда.

– Да?

– Где записка?

– Вот, – она вытащила смятый листок из декольте. – Спрятала там, где никто не найдёт.

Понизив голос до шёпота и воровато оглядываясь, она передала мне записку и сделала большие глаза, будто боялась слежки.

– Людочка, ты пересмотрела детективов, – покачала я головой.

Но через несколько секунд пожалела о том, что в этом кабинете не было камер.

Мелания, прости меня. Из-за меня, девочка ты попала в огромную опасность. К сожалению, я не смог убедить Глеба, и теперь он сделает всё, чтобы добраться до тебя и Лизоньки. Теперь только твоё упрямство отделяет его от холдинга. Вчера за обедом я разорвал партнёрство. Не позволяй Домогарову до тебя добраться и никому не верь. Его шпионы могут быть кем угодно.

Дочитав, я повернула ошалевшее лицо к секретарше:

– Ты читала?

– Нет! – возмутилась она. – Как можно, Мелания Сергеевна!

– Прости, ты права, – понурила я голову. – Ступай, Люда. И передай персоналу, что на сегодня все свободны.

– А вы?

– А мне надо побыть одной. Ступай.

Когда она была уже у дверей, я окликнула:

– Люда!

– Да, Мелания Сергеевна?

– Спасибо.

– Не за что, госпожа директор.

Вздрогнув, я заплакала.

– Да!

Усталость навалилась одновременно с апатией. Мысли роились в голове как осы в погожий день над гнездом. Трубка рабочего телефона всё ещё лежала на столе, взрывая мозг короткими гудками. Звонил Глеб, требовал встречи. На мой резонный ответ – нет, зло уточнил уверена ли я в этой глупости и швырнул трубку.

Бездумно листая записную книжку, остановилась на номере финансового директора и друга отца.

– Николай Петрович, вы ещё в офисе?

– Да, как раз домой собирался, Мелания. Я сейчас зайду, ты у себя?

– Нет. У отца.

– Сейчас буду. – Грубый голос мало подходил для этого милого, с виду, человека.

Николай Петрович Разумовский был хорошим другом семьи, и сколько себя помню, всегда был на стороне отца. Но в последнее время, где-то с полгода, они как с цепи сорвались, я часто становилась невольной свидетельницей ярких баталий. За пределы собственных кабинетов это, конечно же, не выносилось, но перебежавшая между старыми друзьями чёрная кошка давно дразнила пушистым хвостом.

Однажды я слышала, как Петрович сказал отцу, что тот себя в гроб загонит «этими» проектами. И теперь, мне хотелось бы знать, о каких именно проектах шла тогда речь.

– Мелания? – Дверь неслышно отворилась, впуская того, кого я ждала. – Прими мои соболезнования, милая. – Николай Петрович вытер платком залысину и нахмурился.

– Спасибо, вы проходите. – Я показала на место напротив, наливая в чистый стакан текилу. – Выпейте со мной. Пожалуйста.

– Хорошо. – Мужчина, больше похожий на сказочного Страшилу, чем на воротилу бизнеса сел в кресло, и бросил взгляд на заваленный бумагами стол. – Кто-то рылся?

– Не думаю. – Я качнула головой, глядя сквозь стакан. – Здесь со вчерашнего дня мало что изменилось. До отъезда на деловой ужин отец искал какие-то бумаги и перевернул весь кабинет вверх тормашками.

– Не могу поверить, что Сергея нет. – Петрович сделал глоток и откинулся на спинку. – Только утром говорили об отчёте и нате вам.

– Николай Петрович, – я решила не тянуть резину, – помните, вы как-то сказали папе, что эти проекты сведут его в могилу? О чём тогда шла речь?

Отвернувшись, он поджал сухие, бледные губы с едва заметной синей каймой и задумался, постукивая пальцем по подлокотнику.

– Ну хорошо, – подал он, наконец, голос. – В конце концов, наследница именно ты, тебе и разгребать. С моей помощью, разумеется. – Белесые глаза, такие светлые, что едва можно было разглядеть радужку, остановились на мне. – Год назад Сергей открыл новое направление, практически секретное. До управления были допущены лишь несколько человек: я, сам Сергей и Глеб Домогаров в качестве основного партнёра.

– Ничего не понимаю, я бы знала об этом! – резко перебила я.

– В том-то и дело, что это именно от тебя и скрывалось, – скривился он. – Сергей не хотел тебя беспокоить и втягивать, хотя я и был против.