Есения Маас - С любовью, Я. Книга 2

– Просто игнорируй, – хмуро сказал отец. – Мало ли кто мог позвонить.

– Не могу. – Я отчаянно сжала зубы и повторила: – Не могу. Никогда не прощу себе, если не поеду. Извини. – Я оторвалась от отца и улыбнулась. – Мне придётся вернуться.

– Я поеду с тобой, – строго сказал отец.

– Хорошо.

Приведя лицо в порядок, я повернулась к гостиной, где шутили и смеялись два клана и две семьи. Глубоко вдохнув грудью, я постаралась запомнить запах умиротворения и счастья. Мне хотелось сохранить это тепло и огонь их сердец, что согревал даже в самые холодные дни.

– Выезжаем рано утром, – ровно сказала я, силясь скрыть поселившееся в душе разочарование.

– Хорошо, – согласился отец. – Я предупрежу Риган.

Говорить, не говорить?.. Сжав ручки сумки, я зажмурилась и провернула ключ в замке. Дверь с тихим скрипом отворилась, опутывая нас удушающим ароматом маминых духов. Бросив косой взгляд на замершего отца, я выдохнула и вошла в дом.

– Мам! – Ключи полетели в маленькую вазу, специально установленную для этого. Сумка с вещами устроилась на скамейке, шарф обвился вокруг шеи манекена, а куртка плотно обхватила пластмассовые плечи. – Ты здесь? —Я, наконец, оторвалась от созерцания искажённого отражения и пошла на кухню.

Тошнотворно сладкий запах едва не сбил с ног. В голову полезли нехорошие предположения и пока папа раздевался, я поспешила их развеять. Дверь на кухню была открыта, и честно говоря, она бы и не смогла закрыться. За чуть больше, чем неделю, мать превратила дом в свинарник. Везде стояли незакрытые пакеты с мусором, пол тонким слоем покрывала мука, крупа и красные пятна соуса. По крайней мере, я очень надеялась, что это именно он. Придерживаясь стены, я пробралась к холодильнику, чтобы найти источник трупной вони. Большой кусок размороженного и подгнившего мяса отыскался чуть раньше. Он лежал на разделочной доске у раковины, часть стёкшей крови засохла на столе, часть слилась в раковину, которая доверху была заполнена грязной и вонючей посудой.

И повсюду валялись бутылки. Банки и бутылки из-под алкоголя. Вино, шампанское, пиво, снова вино, джинн, много джинна. Всё это перемежалось с окурками сигарет и посудой, которую использовали в качестве пепельниц. Сцедив ругательство, я переступила через вздувшийся пакет с размороженными овощами и пошла в гостиную. И первое, что я увидела – это сваленная в углу ель и усыпанный стеклом от разбитых игрушек ковёр. Грязные покрывала, разлитые по дивану напитки и соки, и запах… Запах грязных тел и секса.

Зажав нос рукой, я пообещала себе, что не стану убивать мать просто потому что не хочу попасть в тюрьму. Когда-то давно, домом занималась исключительно я. Видимо, после развода она совсем перестала даже пытаться вести хозяйство. Перила лестницы, ведущей на второй этаж, были липкими. Встряхнув запачканную руку, я сжала до скрипа зубы и стала дышать ртом. Ко всему прочему, прибавилась вонь от грязного белья.

На втором этаже было всего две комнаты: моя и папина. Дверь в отцовскую спальню была закрыта, а вот моя, моя была открыта настежь. Ещё на лестнице я услышала лошадиный храп, от которого сжалось в страхе сердце. Заглянув в комнату, я содрогнулась и тихо выматерилась. На моей любимой кровати, в ворохе дорого белья валялись два голых тела. Одно принадлежало мужчине, и он явно превосходил размерами партнёршу. Толстый, весь покрытый курчавыми волосами, со свалявшимися во сне волосами и козлиной бородкой, незваный гость прижимал к груди женщину. Закрыв на мгновение глаза, я повернулась к стене и чуть не всхлипнула – плазма была разбита, по диагонали шла большая трещина. Трясущейся рукой я прикрыла дверь и пошла в папину комнату. Судя по телесам женщины, она явно не принадлежала моей семье. Вероятно, мать была во второй спальне.

Постучав, а я всё ещё надеялась, что она в более адекватной форме, я нажала на ручку и открыла дверь.

Зрелище не для слабонервных.

Нет, ничего такого, просто видеть свою мать в такой позе… это, ну как-то, совсем тошнотворно, что ли. Хотя я и не ханжа. Мама лежала в позе звезды, на животе, широко расставив ноги. Справа от неё спал мужчина. Этот был не таким ужасным на вид, но всё равно принадлежал явно к миру совершенно особой породы людей: татуировки по всему телу, поджарое, крупное тело и длинные волосы. По всем признакам, в моём доме развлекались байкеры.

Чаша терпения лопнула. Вылетев из комнаты, я бросилась в ванную и налила полное ведро ледяной воды. Подняв его наверх, я крадучись дошла до спальни отца и зайдя, выплеснула воду на мать с её любовником. Послышался истошный визг. Ещё не совсем понимая, что к чему, мама подскочила на постели и закричала. Матом.