Элеонора Рожкова - Везучий случай. История вторая

Внутри Демьяна все кипело, он почувствовал, как задрожал. Ему хотелось кричать на нее, обзывать, чтобы она плакала, чтобы она чувствовала, как ему больно, чтобы ей было больно! Ему хотелось схватить ее и трясти, чтобы очнулась. Ему хотелось схватить ее, запихнуть в машину и не выпускать никуда. Ему хотелось поцеловать ее, обнять, почувствовать, что она до сих пор на него реагирует как раньше. Но он стоял как статуя, безмолвно, холодно смотря на еще пока жену.

– Идиоты! – услышали они скрип тормозов и крик из проезжающей машины. – Жить надоело?

– Вася развернулась и показала водителю средний палец. И вот снова прежняя Вася, значит, она еще здесь, просто притаилась.

– Овца, ты обалдела? – таксист выскочил из машины, но столкнулся взглядом с Демьяна и сразу остановился. Мужчина попятился назад и сев в машину, брезгливо бросил в окно: – Психи!

И вот они снова стояли, смотря друг на друга.

– Скажи же что-нибудь? – она сделала шаг, приблизившись к нему вплотную.

– Что?

– Что угодно? Ты и я, мы сейчас здесь, ты в костюме, я в платье. Может повзрослели?

– Сомневаюсь, я просто после работы, мечтаю переодеться в джинсы и футболку, – он криво усмехнулся, – разве одежда отвечает за взросление?

– Нет, – Василиса поникла, он видел, она ждала чего-то другого. – Значит, ты высказаться не хочешь?

– Мне кажется, что-то высказать хочешь ты? Я слушаю, очень любопытно, зачем вся эта экскурсия в прошлое, – Демьян равнодушно пожал плечами, знала бы она, чего это ему стоило, быть спокойным, когда она так близко.

– Хорошо. И так, раз здесь все началось, на этом самом переходе, мне кажется, символично, здесь все и закончить, – Василиса провела рукой по волосам. – Я подаю на развод.

Демьян криво усмехнулся и попятился назад, безотрывно смотря на эту девчонку с белокурыми волосами, которые трепал легкий ветерок, круглые губы приоткрыты, брови сведены… Василиса…

8 месяцев назад… ноябрь.

Он сидел в самом темном углу этой вечеринки. Он хотел быть в тени. Он хотел остаться незамеченным. Он натянул капюшон, лениво, бесцельно листая ленту инстаграм, принципиально не открывая директ, который с полуночи ломился от сообщений.

Но как на зло, его замечали все. Ведь у него был день рождения. Откуда они все знали об этом? Все считали необходимым подбежать и поздравить, потревожить его. Особенно женская половина присутствующих. Они все также заискивающе поглядывали на него и перешептывались между собой. Почему? Он же был настоящим наказанием. Почему женщины так любят идеализировать даже самого дьявола, считая его романтичным героем, а злой, потому что хочет любви и ласки!

Почему, чем больше ты отгораживаешься от людей, тем больше они стремятся с тобой общаться?

«Я не прилечу, прости, – в его ушах стояли слова, произнесенные хриплым голосом жены. – Есть еще работа»

Он молчал в ответ, он не знал, что сказать.

Это была Василиса, с ней сложно было договориться сидя рядом, а сейчас она была в другой стране. Что было на уме этой непредсказуемой женщины? Неизвестно. Но в его фантазиях, там не было ничего хорошего для него…

«Хочешь, можешь ты прилететь? – усмехнувшись, задала вопрос она, заранее зная его ответ. – Через несколько часов будешь в Париже! Я оплачу тебе билеты

«Нет» – просто ответил он, раскинувшись на кровати и смотря на хмурое небо в окне.

Потом она замолчала, словно хотела сказать что-то еще, или ждала от него слов. Но это она обещала прилететь к его дню рождения.

Обещала! Он срывался к ней в Париж уже раза три, на протяжении этих двух месяцев. Надоело чувствовать себя бегающим мальчишкой. Хотелось поступков для себя. Но Вася словно все больше и больше закрывалась от него, становилась холоднее…

Возможно, Демьян боялся к ней лететь, ему хотелось, чтобы она была здесь. Как раньше. Он и она в Москве. На его территории. В его квартире, машине…

Демьян посмотрел на веселящегося Артема на танцполе, он был как всегда весел и бодр, он праздновал его день рождения. Это была идея Артема, притащить друга сюда. Он поругался с Николь, и решил, что они в одной упряжке – обиженные. Только Демьян был не обижен, он был зол, словно «обиженный» само по себе оскорбляло.

Он валялся на диване вытянув длинные ноги и глубоко утопая в капюшоне. Весь в черном, словно желал слиться с мебелью. Лишь лицо подсвечивалось экраном телефонах.

– Рудов? – услышал он знакомы женский голос. – Ты?