Юлия Еленина - Перевоспитать актрису

– Надо найти этого парня, – сказала я, чем наконец-то привлекла Лешино внимание.

– Найдем. Вернее, я найду.

– Это нечестно, – возмутилась в ответ. – Мы могли бы вообще тебе не рассказывать ничего.

– Но рассказали, – выдал Леша обворожительную улыбку. – За что следствие вас благодарит. Хотите, даже грамоту от министерства попрошу вам выдать? На крайний случай можно и от начальника отдела.

Ударить его, что ли? Чтобы прекратил стебаться надо мной. И желательно между ног, чтобы на пару дней отбить желание спариваться.

– А с тобой к Гройсману можно? – спросил Ботаник, явно разгадавший мои намерения.

– Идемте. От черта-то ладаном можно, а вот от вашего энтузиазма однозначно ничем.

Звонок в домофон остался без ответа. Тогда Леша позвонил в соседнюю квартиру и представился. Слова «следователь» и «майор» поистине волшебны. Особенно для пожилых людей, а ответила нам дама в возрасте, судя по голосу. Наверное, советский менталитет и боязнь людей в погонах уже вросла в ДНК.

Дверь подъезда открылась, и мы вошли внутрь. Консьерж отсутствовал, а жаль. Можно было бы поинтересоваться передвижениями Кирилла Александровича. На этаже нас уже ждала старушка. Леша показал удостоверение, а она сказала:

– Наконец-то! А то я три раза уже звонила. Достал он меня.

– Кто? Сосед? – спросила я, кивнув на дверь Гройсмана.

– Да, три дня куролесит уже. Музыка гремит, девки визжат. Шум, гам, срамство. Не удивлюсь, – понизила она голос, – если они там и наркотики принимают.

– Вы очень бдительны, – улыбнулся ей Леша, – мы разберемся.

Он надавил на кнопку звонка, но дверь нам никто не спешил открывать. Пять минут бесполезного времяпрепровождения на лестнице, и я решила проверить дверь. На удивление она открылась. В нос тут же ударил сильнейший запах перегара и табака.

– Ну и вонь, – сказала я, заходя внутрь.

– Ивонна, ты не имеешь права… – начал Леша.

– Вот и стой за дверью. А я, если уж приехала, поговорю с Гройсманом.

Ботаник пожал плечами и следом за мной зашел в квартиру. Хозяин нашелся в комнате. В одних трусах он лежал поперек дивана и громко храпел. Я пнула его ногой – ноль реакции.

– Может, водой холодной окатить? – предложил Ботаник.

– Дельная мысль, – согласился Леша, появившись в дверях комнаты.

Вода, конечно, дело хорошее, но можно пока и обойтись. Конечно, мой способ был даже менее гуманный, но я все же врезала Гройсману прямо в пах.

Ну вот и эффект! Кирилл, как его там… О, Александрович вроде, подорвался, приняв сидячее положение, и, положив руки на причинное место, попытался сфокусировать на нас взгляд.

– Вы кто? – спросил он хрипло через минуту.

– Зеленые змии, – ответила я серьезно.

– А кто мне по шарам заехал?

– Не знаем, барабашка, наверное.

На мой ответ усмехнулся Ботаник, да даже Леша не смог скрыть легкую ухмылку. И посмотрел на меня как раньше. Или мне просто показалось…

– А вода есть? – спросил Гройсман, начав потирать виски и слегка постанывая. Наверное, давил на жалость. А может, ему действительно настолько хреново.

– Слушай, ты у себя дома, так что тебе виднее.

Хозяин квартиры потянулся к кружке на прикроватной тумбочке и расстроено выдохнул, видимо, не найдя там спасительной жидкости. Следом он принюхался к стакану с темной жидкостью и обрадовался:

– О, пиво!

От пива там наверняка осталось только название, но Гройсман, даже не поморщившись, в два глотка выпил подозрительное содержимое и снова посмотрел на нас:

– Так кто вы?

– Мы хотим поговорить о вашей бывшей жене, – отлепился Леша от косяка, достав удостоверение.

– О какой жене? – не понял Гройсман.

– Еленой звали, работала в театре, развелись вы четыре года назад, припоминаешь? – спросила я.

– Ах, Ленка. Да какая там жена… Я с ней даже не трахался. Стоп!– округлил глаза Кирилл Александрович. – А почему вы говорите о ней в прошедшем времени?

– Елена погибла, – почти с трагизмом в голосе пояснил Ботаник.

Что ли, уже в роль вживается? Такими темпами он точно в актеры из юристов уйдет.

– Когда? – удивился Гройсман. – Я же вроде пару дней назад ее видел. Или больше… – задумчиво потер он затылок. – Черт, не помню. Даже не помню, сколько дней куролесил. Какое сегодня число?

– Двадцатое, – сказала я, уже сомневаясь, что разговор выйдет продуктивным.

– А, значит, пять дней назад. Она позвонила мне, несла какую-то околесицу. Я слушал вполуха, как раз заканчивал работу над сценарием, так что мне было не до нее.