Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я монстр. Книга первая

Совсем стемнело. Я вылез из ледяной купели и пробирался по сугробу. Горло полыхало жаждой. Мобилизация инстинктов выдавала во мне хищника.

– Ты похож на психопата с расстройством множественных личностей.

– Я не буду отождествлять себя с тобой.

– Ну, если не согласен на интеграцию, тогда признай себя психически невменяемым. Живём в ремиссии уже второй десяток лет. Нет, Гордон. Ты либо сдохни, либо покорись. Третьего не дано таким, как ты.

– Когда ты выдохнешься? – Я старался сконцентрироваться, чтобы заглушить демонический скрежет, но силы были подорваны прошлым эпатажем. Рассматривая дрожащие ладони, прикуривать не решился. – Надо срочно себя занять.

В тренажерный зал идти было бессмысленно. Поднимать штангу и бежать по беговой дорожке – рискованно. Я не собирался срывать аплодисменты потной публики и обнаруживать аномальные физические способности. Хищник подбирал методы нейтрализации или хотя бы временного истощения себя – монстра.

– Мы связаны. Моя энергия подпитывает твоё физическое тело. Ты его не парализуешь, – зверь рационально оценивал мои шансы. Но я пообещал:

– Я отключу тебя.

– Суицид? Миф. Помнишь Фёдорова? Вряд ли уступал тебе по потенциалу. Какой был экспонат! Но малодушный. Провалялся в психушке полгода и вскрыл вены… – зверь воскрешал хронологию событий моего бесславного существования. Тема продолжалась. – Самоубийство – это иллюзия свободы. Оккупирован сам дух – интуиция, подсознание и совесть. А физическое тело с органами восприятия и душа с эмоциями, сознанием и волей – это только вопрос второстепенный.

Ночь заволокла безжизненное небо. Плоть приобрела физиологические признаки и стала коченеть. Вьюжный порыв ветра с заснеженных склонов обжёг лицо и голую шею. Но эти стылые ощущения ни в какое сравнение не шли с теми, что я испытал в своей добровольной ссылке семнадцать лет назад.

Азов. Декабрь. Пронизывающий ветер. Чёрные бессонные ночи. Едкий дым от сырых дров. Море под тонкой коркой льда. Небо сурово-серое, грозовое, не предвещающее ничего хорошего. И ещё снегопады, как окончательный приговор моего заточения. И голод. Ломка демона. Его жажда стала моей.

Я очнулся, сбрасывая мерзкие воспоминания. Спасительный климат-контроль. Чёрный кожаный салон. Комфортная атмосфера работающего двигателя. Перед глазами – заснеженная трасса, слепящий дальний свет встречных машин и степь. Пользуясь моим истощением, благодарный слушатель напомнил о себе, бесцеремонно навязывая себя в качестве партнёра для обратной связи:

– Что ж, объясню на примерах межвидового сосуществования. Ты – мой симбионт. Твой дух – моя собственность.

– Тюрьма строго режима считается собственностью рецидивиста? – эмоции вырвались наружу звериным рыком. – Нет! Ты – эндопаразит и мой заключённый!

– Ненадолго. Ты покоришься. И вскоре не только дух, но и душа, и физическое тело станут моим движимым имуществом, а ты – моей марионеткой, – демон высмеивал мои выводы. – Ты же всё перепробовал. Убил в мужском монастыре пятнадцать месяцев. Потом Азов. Выл на Луну, бесновался и вырабатывал свой «план спасения». На такую бессмыслицу сподобится не каждый одержимый медиум.

Арестант распадался в циничном хохоте. Но я видел несколько путей: «Согласиться», – принять сценарий очевидного развития событий. Мой тренер по личностному росту демонического происхождения уточнил менторским тоном:

– Не просто принять, а двигаться по этому пути, достигать вершин!

– Скорее, исследовать самые глубины мерзости. Нет.

– Ну же. Вместо посредственного человечишки – онтогенез вампира!

– Я не собираюсь становиться оружием в руках демона-убийцы.

– Тогда остаётся – «Сдаться». Путь тех, кто предпочёл бежать, оказаться в психдиспансере и жить от рецидива до ремиссии. Или спиться. Как многие из вас.

– Роль планктона не моя. – Я добрался до дома в восемь. Уже забывшие, как выглядит их сын, Гордоны задержались на дежурстве. Телефон разбитыми останками в углу. Я выудил симкарту, загнал в новый аппарат, сменил, не привлекающий к себе внимания, чёрный Nissan Patrol на ещё нерастаможенный американец Hummer H2 и закинул в машину спортивную сумку. – Ненавижу дезертировать. Чувствую себя не человеком, а скотом.

– Хм… Человеком – оно конечно, лучше, чем скотиной. Нас даже не смущает, что мы не просто человек, а натуральный психопат, – зверь был прав.

В ту пору меня ждал диагноз запущенной шизофрении. Но мне не нужна была шокотерапия. Я хотел освобождения и выбрал путь борьбы с собой. Маневрируя между автомобилями, я заехал на кольцо, и меня оглушило ржавым скрежетом: