Марина Черноярова - Сладкая ваниль [litres самиздат]

***

После этой встречи меня ждала еще одна – с моим отцом, мы давно не виделись.

– Привет, – начал он, когда я зашел в его гостиную. – Начну с плохих новостей, мы не стали тебя беспокоить в туре.

Я быстро сел на диван:

– Что случилось?

– Джеки не могут найти уже несколько месяцев. Она жила последние полгода в Новом Орлеане у бабушки. Шестого марта “пошла пройтись по магазинам”, так она сказала Френсис, но вечером так и не вернулась. Ее долго искали – искали несколько дней, но так и не нашли.

– Не может быть! Что она там делала?

– Она хотела пообщаться с родственниками.

– Кошмар, а вдруг она уже мертва! – я не верил в то, что говорил.

– Не говори так! – закричал на меня отец и разбил стакан с виски об пол.

– Отец, что с тобой? – я внимательно на него посмотрел, такие вспышки агрессии на него не похожи. – Ты пьян?

– Это не твое дело, – рявкнул он. – Проклятье, сначала я потерял Синтию, теперь Джеки, – и тут он вскочил, его как будто осенило, – это он! Это он ее забрал!

– Кто он?

– Николас Митчелл.

– Причем тут он?

– Джеки познакомилась с ним больше полгода назад, и хотела общаться. Может быть, еще поэтому поехала в Новый Орлеан.

– Отец, – перебил его я, – тебе не кажется, что это притянуто за уши?

– Надо все учитывать. Она могла тайно с ним общаться в Новом Орлеане.

– А зачем ему ее убивать?

– Она очень похожа на Синтию.

– И?

– Что и?! – раздраженно вскрикнул отец. Он был помешан на твоей матери. Он мог украсть Джеки, он тоже самое сделал с Синтией.

– Убить ее он тоже тогда мог.

– Жалко, что мы ничего не можем сделать. У нас только косвенные улики. Ее женихи тоже хотят поучаствовать в этом.

– А что мы все вчетвером можем сделать?

– Заявимся в Новый Орлеан и ворвемся в его дом.

– И сядем в тюрьму. Спасибо, но даже ради Синтии я не могу это сделать. У меня маленький ребенок. Мой брак сейчас и так на волоске.

– Уже? – отец поднял брови. – Что случилось?

– Я ей изменил, и она узнала, – соврал я.

– Да уж. Не позавидуешь.

– Я смотрю Эндрю Мур пустился во все тяжкие после пропажи твоей сестры – алкоголь, наркотики, вождение в нетрезвом виде, – Роуз комментировала новостные сводки шоу-бизнеса по телеку.

– Да и его, по-моему, хотят посадить за наезд на какую-то старушку.

– Он мне никогда не нравился, на лице написано, что он мудак, – она положила в мою тарелку два блина, которые только что приготовила и полила джемом.

– Зря ты так, нормальный парень, у всех бывают черные полосы в жизни. Сестре с ним было хорошо.

– А ты откуда знаешь?

– Она говорила, – я положил в рот кусок, ммм, очень вкусно.

Роуз хорошо готовила, наши отношения наладились, и мне даже нравилась моя семейная жизнь. Мы с ней почти не ругались. Я стал ходить на йогу, чтобы излечиться от моей нетрадиционной ориентации и, кажется, мне это действительно помогло. Остается месяц до оглашения моего решения группе, но я уже знаю, что я выберу.

– Кстати, твой отец до сих пор общается с ним?

– Да, они до сих пор ищут Джеки и Рейн вместе с ними. Периодически устраивают посиделки дома у него.

– А Рейн нормально отнесся к тому, что у нее после него был парень? Или правильнее сказать вовремя их отношений?

– К моему удивлению, он, наоборот, воспринял это как облегчение, ведь это тогда объясняет, почему она отложила свадьбу.

– Странные вы мужчины.

– Мы разные.

Кристиан

– Чем занимается, говоришь, твой любовник, я прослушал? – Малик повернулся ко мне, разделывая ножом курицу.

Мы сидели с Камиллой за узким и длинным столом, в столовой особняка Малика. Рядом со мной по правую руку сидел Навид, которого Малик тоже пригласил на семейный ужин.

– Он твой мелкий дилер, мой драгоценный брат, – залепетала она, – хотелось бы для него лучшей доли…

– Но дорогая сестра, таких Джеков у тебя было много, и всем я не могу давать работу. Поппи, иди сюда, – араб подозвал к себе собаку – боксера.

– Я понимаю, но я могу заверить, что наши отношения выдержали долгий срок, – Камилла наклонилась вперед, еще чуть-чуть и ее грудь бы открылась во всей красе, Навид облизнулся.

– Ооооо, я это слышу уже в десятый раз, пожалей меня, – Малик положил Поппи кусок мяса в рот. – Кушай, моя дорогая, утю-тю, моя хорошая, – он погладил собаку по голове. – Камилла, заведи лучше собаку, она будет тебе всегда верной, люди предают.

– Малик, хватит меня унижать перед женихом! – Камилла надула свои губки, сейчас и не скажешь, что ей было за сорок. Она была похожа на маленькую обиженную девочку.