Ирина Смирнова - Мкхарт. Первая книга (СИ)

Разочарование от того, что первой родилась девочка, отец старательно скрывал, заботясь обо мне и надеясь, что в следующий раз ему повезет больше. Но снова в покои матери он заглянул лишь спустя два года. В тот раз они, и правда, зачали мальчика, только он оказался чонянлинь. Третьего ребенка выносить мать не смогла, а на четвертого уже не решилась. Так что всем пришлось смириться с тем, что следующей главой знатного рода Фаннизе будет женщина. Правда я не ожидала, что вступлю в права наследования так рано…

Отца не стало, когда мне едва исполнилось пятнадцать. Его внесли в дом с пулевым ранением в грудь и положили на диване в гостиной. Помню, меня позвал кто-то из слуг, и я неслась по коридорам нашего дома, боясь, что опоздаю и не успею даже поцеловать отца на прощанье. Потом я старалась вести себя спокойно и достойно, не впадая в панику и не уподобляясь рыдающим вокруг женщинам. Отец очень торопился открыть мне перед смертью семейную тайну о хранящемся на чердаке старого дома сокровище, но так и не рассказал ни мне, ни матери, кто стоял за уже третьим покушением на его жизнь. А я была уверена, что он знает этого человека, потому что слишком хорошо его изучила. Ради того, чтобы выследить, найти, отомстить, а главное — защитить меня, отец выжил бы любой ценой. В крайнем случае, потребовал бы доставить с чердака сундук и иссушил бы спрятанного там бойнмау. Но он просто лежал на диване и, прикрыв глаза, последовательно и продуманно диктовал мне правила и давал советы, как дальше жить без него. Я не хотела жить без него! Мне было всего пятнадцать! Я не хотела становиться главой рода… Я хотела спокойно закончить школу, Университет, встретить мужчину своей мечты и влюбиться, зная, что за спиной у меня надежный тыл.

Но мой тыл разлетался по кирпичикам, рассыпался по песчинкам, стремительным потоком исчезал в небытие. Отец знал, кто пытался его убить, и не хотел жить с этим знанием. Моего желания в этот раз он спрашивать не стал, а значит, это был кто-то очень близкий, и убила его не пуля, а предательство. У нашего рода было много врагов, но покушения совершал тот, кого мы считали другом. Или, и того страшнее, родственник. Так что вместе со смертью отца умерла и моя способность доверять окружающим. Единственным человеком, которому я продолжала верить, был мой брат. И только его я признала полноценным членом рода. Когда-то многочисленная семья отца сейчас состояла в основном из женщин, малолетних детей или стариков, уже забывающих свое имя. Им нужны были опека и забота. А вот мать рассчитывала после смерти отца получить статус свободной женщины. Я же отвернулась от нее, отправив обратно в её род. Она, правда, попыталась навязать себя в опекуны, ведь мне было всего пятнадцать, а брату вообще двенадцать. Но я отстояла право на признание раннего совершеннолетия, пройдя все положенные психологические тесты и ответив на тысячи каверзных вопросов. Конечно, немалую роль сыграло и то, что мать была чонянлинь — аристократические предрассудки были целиком и полностью на моей стороне. Но мать боролась до последнего и, когда поняла, что меня ей уже точно не вернут, потребовала выдачи под опеку моего брата. Тут закон был на ее стороне, но я не хотела смиряться: ведь если воспитывать моего брата будет кто-то другой, я не смогу ему доверять. А мне нужно было быть хоть в ком-то уверенной, иначе я сойду с ума!

Я прошлась каблуками по своей гордости и явилась в дом бабушки, где теперь жила моя мать. Мы долго говорили с ней, хотя правильнее сказать — торговались. Девочка-подросток, у которой пытались отнять последнего дорогого ей человека, и властная красивая эгоистка, привыкшая всегда получать желаемое. Сошлись на том, что официально мать все же будет считаться членом рода Фаннизе, хотя жить будет не с нами. В свою очередь я ежемесячно буду выплачивать ей ту же сумму, которую всегда выделял из бюджета отец. Что ж, мама не продешевила: её ждёт финансово обеспеченная жизнь замужней женщины, вольной творить всё, чего пожелает её властолюбивая душа. Естественно, соблюдая приличия. В итоге она все же получала желанный статус свободной женщины, при этом лишаясь права управлять моей жизнью и жизнью моего брата. Не знаю, как она, а я была очень довольна нашей сделкой.

* * *

— Монг, твой учитель жаловался, что ты опять не выполнил задание! — я строго смотрела на брата, а он пытался изобразить если не виноватое, то хотя бы смущенное выражение лица. Получалось у него с трудом. — И не надейся, пороть не буду, — усмехнулась я ехидно, и мальчишка, тяжело вздохнув, буркнул: — Ну, тогда считай, что я все сделал. Можешь поспрашивать и убедиться.