Ирина Субач: Поддельный Рай

Охота велась непрерывно. И теперь те, чьими фотографиями когда-то пестрели газеты, уже сотню раз пожалели о том, что открылись обществу. Их вырывали из семей, одних или с дочерьми, и увозили в Квартал. Официально – для охраны столь ценных представительниц исчезающего магического вида. Не официально – да кто же такое вслух озвучит.

Ни мой отец, ни моя мать не питали иллюзий. От Квартала нельзя было ждать доброты и снисхождения.

– Вых-х-ходит, т-т-теперь охотятся на нас? – впервые за долгое время заговорила Лиза. Она заикалась, и было видно с каким трудом даются ей слова.

– Да, – кивнул отец и крепко сжал руку матери. – Теперь им не нужен я, им гораздо интереснее вы с Торани. Поэтому мы уедем. Далеко. Как можно дальше, туда, где не достанет ни Сакс, ни кто бы то ни было еще.

– Куда? – спросила я.

– В Арсамаз. Если кто-то и сможет противостоять Панему, то только они. Там у меня еще остались друзья…

С прошествием времени, я поняла насколько пророческими оказались эти слова отца. Арсамазская империя была географической противоположностью Панема. Другое полушарие, полярная во всем. В политике, в обществе, в отношениях к суккубам. Если здесь, когда закончились гонения, подобным нам восхищались и превозносили, то там никакого ажиотажа не возникло. Из-за сурового климата, частых холодов, суровых зим и малых урожаев местному населению было глубоко плевать на чьи-то магические иллюзорные таланты. Больше всего в Арсамазе ценились крепкие руки и трудолюбие. Страна выживала, крепчала и закалялась. Наверное, это было правильно. Гораздо правильнее, чем стремление к зажиточности, лоску и роскоши, поглотившее Панем.

– Их правитель, император Пайрот, прекрасно понимает, что если сейчас не остановить генерала Сакса, то его страна может стать следующей мишенью. Не так давно в Арсамазе обнаружили крупные месторождения нефти и газа, поэтому если не подготовится сейчас, то вскоре война может начаться уже там, – объяснил тогда отец. – Им нужны такие люди, как я и ваша мать. Специалисты по технике, инженеры, ученые. Их правительство готово предоставить убежище, главное – добраться туда невредимыми.

Вот только путь оказался гораздо сложнее и дольше, чем мы предполагали в наших даже самых наихудших опасениях. Планы не срабатывали, люди, которые должны были помочь либо умирали, поймав шальную пулю, либо предавали нас. Дважды мы уходили от погонь, понимая, что нас заманивают в западню.

Несколько долгих лет мы скитались по континенту в поисках возможности переправиться на другой берег мира. Настоящее чудо, что никого из нас не убило за эти годы. А ведь все бывало – и осколок снаряда, угодивший мне в ногу, счастье, что не глубоко, и я полностью оправилась, отделавшись шрамом. Тяжелая пневмония у матери, когда выдалась суровая зима. Так и не прошло заикание у Лизабет. Большую часть времени она молчала, когда же начинала говорить, то каждое слово выжимала из себя с огромным трудом.

На каждой из нас Война оставила свой след.

Мы научились быть очень осторожными, не верить никому кроме семьи. Но чем взрослее я становилась, тем больше в моей голове возникало вопросов. Вопросов, за которые я себя сейчас проклинаю и виню. Ведь если бы не они, все могло бы сложиться иначе.

Война подходила к концу, Панем побеждал, а мы по-прежнему пытались найти пути бегства на другую сторону земного шара. Казалось, даже нашли.

Отцу удалось выйти на Сопротивление, точнее на его остатки. Ничего оптимистичного они не поведали, однако удалось связаться с Викторией Райт, старой знакомой родителей, которая уже несколько лет скрывалась в Империи. Она пообещала нам обеспечить нам коридор отхода.

Через несколько дней нас должны были забрать в назначенной точке от берегов бывшего Юга, а теперь Объединенного Панемского Государства.

По странному стечению обстоятельств, днем “Х” был назначен день рождения Лизы, ей как раз исполнялось пятнадцать. Мои пятнадцать отгремели меньше семи месяцев назад, и впервые в жизни я задумалась о некой нестыковке с датами нашего появления на свет. Как так вышло, что между ними такой маленький срок?

До этого я никогда не задумывалась о вопросах, столь тесно связанных с женской физиологией, а вот в ту ночь что-то щелкнуло. Могла ли быть беременность с Лизой недоношенной? Стопроцентно нет, я ведь помнила портрет беременной матери, где она сидела в кресле-качалке с огромным животом перед родами, а шестимесячная я рядом на руках отца.