Елена Гордина - Точка кипения

Светлана поежилась, и усилием воли отогнала воспоминания. Некогда. Сейчас ей предстоит важное дело, не стоит отвлекаться.

Светлана Федоровна еще раз оглянулась по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, осторожно подошла к условному месту у высокого забора, по периметру окружающего лечебный корпус. Раздвинув ветки огромного куста, сплошь покрытого огромными красными цветами, она обнаружила тщательно замаскированное отверстие, одной стороной выходящее наружу. Диаметр дыры был совсем небольшим, но достаточным, что бы просунуть внутрь, туго свернутый рулон бумаги. Светлана уверенно засунула в отверстие руку и вытащила сверток. Мгновение, поколебавшись, она его развернула. На стандартном белом листке была только одна цифра «25», но для нее эта цифра говорила о многом. Словно что-то, забыв, Светлана еще раз опустила руку в отверстие. Там оказалась маленькая, от диктофона, аудиокассета. Теперь все.

Обратно Светлана Федоровна возвращалась в таком приподнятом настроении, что даже помахала рукой охране, сидевшей в небольшом открытом домике, у центрального входа.

Теперь когда она знала, что делать, к ней пришла уверенность в своих силах. Светлана занималась этим уже давно и чем больше она это делала, тем больше ей нравилось. Дело было даже не в деньгах, которые она за это получала и не в безысходности напуганного, так как она могла уже давно все бросить и уехать, а потом прожить на имеющиеся деньги, безбедную жизнь. Все дело было во власти. В безграничной власти над человеческой жизнью. Эта власть пьянила Светлану, как самое хорошие вино. Пьянило и согревало теплом, давно отставшую, лютую душу.

Соня блаженно улыбнулась и устроившись поудобнее, прижалась к Кириллу. Она только что приняла ванну, где долго и с наслаждением плескалась в теплой воде, ароматизированной розовым маслом. Соня возлежала, полностью утопая в пене и лениво разглядывала сквозь полуопущенные веки, нежно-голубую, запотевшую от пара плитку на стенах. Вода уже начала остывать и Соня, легко вздохнув, вылезла из купели и завернулась в огромное розовое полотенце. Она осторожно прокралась по небольшому коридору и заглянула в спальню. Телевизор работал без звука, отбрасывая разноцветные отблески на лицо мужа, который дремал, так и не выпустив из руки пульт, полулежа на разобранной постели.

«Не дождался, соня» — с нежностью подумала она, тихонька пробираясь в собственную постель. Через секунду мокрое полотенце полетело прочь, а Соня прижалась к Кириллу.

Тот сразу же открыл глаза и счастливо улыбнулся:

— Здравствуй, мышка! — и очень нежно начал ее целовать…

Потом Соня, еще долго лежала без сна, ощущая приятную усталость и наблюдая за спящим мужем. Телевизор давно выключили, а из кухни, едва слышно, доносилась божественно красивая мелодия, которую передавала по приемнику, какая-то ночная радиостанция.

Соня осторожно приподнялась на локте и бережно, что бы не разбудить, едва касаясь губами, поцеловала спящего Кирилла. «Господи» — мысленно взмолилась она, «пожалуйста, я так не хочу его потерять». В эту минуту Соня хотелось заплакать от переполнявшего ее счастья. Ни с чем не сравнимое чувство пьянящей эйфории, завладело всем ее сознанием. В ту ночь сама она не спала, а только смотрела на спящего Кирилла и благодарила Судьбу, за встречу с ним.

Соня поморщилась от самой настоящей боли, буквально рвущей ей душу и тут же открыла глаза. В полупустом салоне автобуса, из невидимых динамиков, доносилась та самая, волшебная мелодия. Соня, еще окончательно не проснувшись, удивленно смотрела по сторонам.

Рядом, держа на коленях букетик из почти опавших, темно бордовых роз, сидел Юра и безбожно фальшивя, подпевал в пол голоса.

— Проснулась, солнышко? — улыбнулся Герасимов, увидев что Соня изумлено крутит головой.

— А я, что задремала?

— Как только мы сели в автобус — как будто уличая ее в чем то постыдном, объяснил Герасимов, и принялся снова насвистывать мотив, все еще звучавшей мелодии.

«Господи, какой он отвратительный» — Соню просто передернуло, да как он может опошлять своим воробьиным писком, эту, святую для нее музыку. Но она все же сдержалась, а вслух попросила:

— Юра, не свести пожалуйста, денег не будет!

Герасимов удивленно посмотрел на Соню, но, к счастью, замолчал.

Даже теперь, спустя много лет, она так и не смогла понять, почему, этот в сущности, самый банальный семейный вечер, стал самым счастливым моментом в ее жизни. Намертво врезалась в память и та чудесная мелодия, которая внезапно стала символом той ночи. Правда сейчас, Соня, сражу же выключала любой источник звука, откуда, по какой — то случайности, доносился этот мотив… Потому что было слишком больно. Как будто эта чарующая музыка, раскаленным железом выжигала на ее и без того изуродованном сердце, свои волшебные ноты. Казалось бы, спустя столько лет, боль должна утихнуть, ожог зажить, но…..Стоило Соне, услышать только первые аккорда, мелодии, ставшей для нее реквиемом, чудовищная тоска по навсегда утраченному счастью, была тут как тут.