Владимир Колычев - Мой неверный однолюб

– А вдруг? – Ирка смотрела на него, будто пытаясь заворожить.

Нагнать страху, заморочить голову, подчинить себе.

– Не страшно, – качнул головой он.

– Совсем-совсем?

Паша нахмурился. Похоже, Ирка собиралась шантажировать его своим братом, вернее, страхом перед ним.

– Не веришь. Ну хорошо… Больше ты с нами не поешь! – резко сказал он.

– Как это не пою? – опешила она.

– А вот так… И не ходи больше за мной!

– Паша! – истерично взвизгнула она.

– Все!

Он щелкнул пальцами в знак прощания и побрел к шоссе по дачной улице. Далеко идти, не вопрос, и денег на такси нет, но ничего, он и пешком доберется. Лишь бы только не оставаться с этой дурой.

Он уже был у ворот дачного поселка, когда осознал, в чем идет. Калоши у него на ногах, а туфли остались в доме. Пришлось возвращаться.

Калитка была открыта, дверь в дом также легко поддалась. В каминном зале рыдала Ирка, всхлипывая с интервалом в две-три секунды. Паша не удержался, заглянул в комнату. Она лежала на диване животом вниз, руками придерживая подушку на голове. Спина ее сотрясалась в такт рыданиям. Паша пожал плечами. Вроде и жаль девчонку, но не было желания брать обязательства перед ней. А раз так, ему нужно уходить.

Но все равно жаль, подумал он, закрывая за собой дверь.

Парты, столы, стулья переставили заново, уплотнили захламленное пространство, расширили одну свободную площадку и создали другую – в дальнем углу тира. Но в этот закуток посторонний попасть не мог. Даже директриса не знала об этой «гримерке». Не знала и не искала ее.

Но Ленка Боярцева могла накапать Оксане Васильевне. Паша старался, чтобы этого не случилось. Старался для себя. Ленка сегодня на редкость хороша в своей плиссированной юбчонке, под которую так хотелось заглянуть.

Паша заманил девчонку в ловушку, завалил на кушетку, одна рука под юбкой, другая под чашечкой лифчика. Ленка лежит с закрытыми глазами, молчит, пытаясь понять, насколько ей нравится весь этот процесс, готова она терпеть наглые порывы или уже пора бить тревогу. Тут главное, не останавливаться, но и форсировать тоже нельзя. Ласки должны быть уверенными, но пока что осторожными. Вот когда Ленка распалится…

Она учащенно задышала, на губах появилась блуждающая улыбка, тело напряглось для того, чтобы расслабиться. Ленка уже созрела до встречных движений, когда вдруг послышался шум. Кто-то подошел к доске, которая загораживала проход, сдвинул ее в сторону. Пацаны бы подали знак, а тут кто-то ломился без предупреждения. Что, если директриса?

Ленка испуганно вскочила, одной рукой оправляя юбку, другой пытаясь застегнуть пуговицы на рубашке. За этим ее и застала Ирка.

– Что здесь делает эта шалава? – грубо спросила она.

– Ты кто такая? – грубо спросил Паша.

– Сама шалава! – огрызнулась Ленка.

Она решила не выяснять отношения с Иркой, но на обратном пути нарочно задела ее локтем. Проскользнула мимо и была такова.

– Какого хрена? – спросил Паша, недовольно глядя на Ирку.

– Репетировать надо, а не шлюх тут лапать!

– Мы репетировали, – он с усмешкой кивнул на кушетку. – А тебя никто не лапал.

– Я тебе не шлюха! – Ирка сделала движение, как будто собиралась топнуть ногой, но вместо этого нелепо тряхнула головой.

– Мне ты не шлюха, – кивнул он. – Мне ты вообще никто.

– Что я тебе плохого сделала? – психанула она.

– Ничего.

– Тогда почему?

– С кем хочу, с той и потому. – Он снова кивнул на кушетку.

– Устроил здесь притон!

– Не твое дело!

Паша вытолкал Ирку, поставил доску на место. Нечего светить свою секретную гримерку. Если она еще секретная…

Он хотел спросить, как Ирка его нашла, но не успел.

– Я теперь здесь главная! – выпалила она.

– Не понял, – нахмурился он.

– Можешь сходить к Оксане Васильевне, она тебе скажет.

– Ты стала директором вместо нее?

– Нет, я директором вот здесь! – Ирка обвела рукой пространство вокруг себя.

– Директором тира?

– Директором ансамбля!

– Оксана Васильевна сказала? – Паша не хотел в это верить.

Возможно, Ирка и не врала. Поговорила с отцом, тот надавил на Прыгину – и вот результат.

– Пойди спроси!

– Спрошу.

– А ты можешь остаться художественным руководителем, – меняя гнев на милость, сказала Ирка.

– Это ты так решила?

– Это ты можешь так решить! – Она сделала страдальческое лицо и взяла его за руку.

– А иди ты знаешь куда?

Паша собрался уходить, пусть эта тупоголовая сучка бегает за ним, просит, умоляет. А он, так уж и быть, смилостивится над ней. Когда-нибудь.