Владимир Колычев - Мой неверный однолюб

– Маслов!

Паша услышал знакомый голос, но не обернулся. Как мог здесь оказаться Аркаша? Галлюцинации у него. У психов это обычное дело.

– Маслов!

Это действительно был Аркаша. Пальто на нем нараспашку, белый халат под ним. Выражение лица строгое, важное, сосредоточенное, как это бывает у врачей. Но Аркаша вроде бы не учился в медицинском, как он мог стать психиатром?

– Маслов, у вас процедуры! – громко сказал Аркаша.

– Какие процедуры? – Паша в недоумении глянул на него.

– Электрофорез! Пошли, машина ждет, – шепотом добавил Аркаша.

Паша ничего не понимал. Какая машина, почему она его ждет? Но за Аркашей пошел. Санитар, стоящий неподалеку, его не замечал, не остановил.

А за углом здания действительно стояла машина – обычная «семерка» с заведенным двигателем.

– Давай, давай!

Аркаша бросил взгляд по сторонам, открыл дверь. Паша пожал плечами, но в машину сел. Смирительная рубашка сковывала движения, но он давно уже к этому привык.

Их никто не останавливал, и ворота открылись как будто сами по себе.

– И куда мы едем? – спросил Паша.

– Ну, если тебе там нравится, могу вернуть обратно, – набирая скорость, сказал Аркаша. – Только сам, своим ходом… Остановить?

– У нас там обед скоро.

– Обед?.. – Аркаша как-то странно глянул на него. – А ложку чем держать?

– Развяжут.

– Развяжут, накормят, а потом?

– Да… – задумался Паша.

Действительно, что потом?

– Чем тебя пичкают?

– Ну, дают таблетки…

– Оно и видно.

– Что видно?

– Подавленный ты какой-то. Или раздавленный?

– Не знаю…

– Алику только это и нужно.

– Ну да, Алику. – Конечно же, Паша все понимал.

– Даже не знаю, чем ты Кате можешь помочь.

– Кате?

– Спроси еще какой Кате, – презрительно усмехнулся Аркаша.

– Как там Катя?

– С Аликом живет.

– Да нет! – встрепенулся Паша.

Только сейчас он ощутил острую потребность избавиться от смирительной рубашки. Но Аркаша спешил, некогда было останавливаться. Придется потерпеть.

– Она не знает, куда от него бежать.

– От него не убежишь… Его можно только пристрелить. Как собаку.

– Катя сказала, что ты можешь ей помочь.

– Да?

– Сказала, чтобы я тебя нашел.

Паша все понял и улыбнулся своим мыслям. Стоило ему только убраться из психушки, как в голове прояснилось. И он уже знал, что нужно делать.

– Как думаешь, это было просто? – спросил Аркаша.

– Найти меня?

– И найти, и вывезти. Санитаров пришлось подкупать, сторожей…

– А ствол найти можешь?

– Ствол? В смысле пистолет?

Паша промолчал. Он знал, что нужно делать. Но стоило ли ему идти на крайние меры? Что-то не очень хотелось менять дурдом на тюрьму.

Кошмары живут во снах, но бывают они и наяву. Алик снимал рубашку неторопливо, взгляд у него тяжелый, парализующий. Катя знала, что это значит. Не может он жить нормально, если жить, то по беспределу, если секс, то со зверствами. Это же просто «садо» какое-то! А Катя – нормальная, и ее эта дикость просто бесит.

– Не надо!

– Тебе понравится! – Он попытался схватить ее за руку, но Катя вырвалась, бросилась на кухню.

Там она взяла в руку самый большой нож и наставила его на Алика, который шел по пятам.

– Убью!

– А сможешь? – Он смотрел на нее без одобрения, но не зло, а с интересом.

– Ну ты же любишь садо-мазо!

– Я буду нежным и ласковым.

За руку он схватил ее резко, а нож отбирал, стараясь не причинять боли.

А потом усадил на стол, задрав подол халата.

– Ну пожалуйста! – Катя едва не плакала от отчаяния.

– Я же сказал, что буду ласковым.

Он действительно начал нежно, но очень скоро его звериная сущность дала о себе знать. И некому было остановить эту дикость!..

Когда Катя пришла в себя, она схватилась за нож, но только для того, чтобы сделать себе харакири. Хватит с нее! Уж лучше она будет жариться в том, в загробном аду, чем страдать и мучиться в этом.

Но проткнуть себе живот она не решилась. Да и Алик хватился, забрал у нее нож.

– Ты больная? – спросил он.

– Больной ты! На всю голову!

– Я не больной, это я тебя наказываю. За всех твоих мужиков.

Катя ничего не сказала. Когда псих оправдывается, лучше молчать.

– Дома все будет по-другому… Завтра едем в Конашево. Будем жить у меня в доме. Там я спокойный. Да и ты уже наказана…

Катя закрыла глаза. Ей бы сбежать куда-нибудь, но от Алика не спрячешься. А может, и незачем. Не так уж все и плохо, если разобраться. Он поселит ее в своей московской квартире, на которую собирался оформить дарственную, финансирует ее продвижение по музыкальному олимпу. А если он успокоится и перестанет наказывать ее, то и вовсе будет замечательно…