Берта Ландау - Посею нежность – взойдет любовь

– Знаете что, Ляля, я вам хотел сказать, – прервал вдруг молчание Денис. – Выходите за меня замуж.

Ляле показалось, что она ослышалась. Она совсем не ожидала предложения руки и сердца от того, кого помнила маленьким и несчастным. Да, сейчас он вырос и стал видным широкоплечим мужчиной со всеми повадками делового человека, привыкшего решать серьезные вопросы и брать на себя ответственность.

Ляля иногда думала о том, на ком женится Денис. Раньше она была уверена, что на Рысе. А Рыся сделала свой выбор, решила все иначе. И вот сейчас… Что сказать, как ответить? А вдруг и правда – ей показалось?

– Денис… Ты… что сейчас сказал? Мне не послышалось? – спросила она на всякий случай.

– Я сказал, что вам надо выйти за меня. Замуж. Услышали? – отчетливо и с ноткой отчаяния проговорил Денька.

– А почему «надо»?

– Потому что я вас люблю. Давно. Вот почему, – сердито ответил молодой человек.

Ляля не рассуждала. Не взвешивала, не обдумывала. Она никак потом не могла самой себе объяснить, почему у нее получилось сказать именно то, что она сказала.

– Я выйду за тебя! Да! – вот что она ответила Денису.

И они бросились в объятия друг друга.

Это потом придет пора рассуждать, терзаться от чужих злых слов и поступков. Потом научится она кожей ощущать недобрые взгляды и пересуды. Но в тот счастливый момент ее жизни она сказала «да». И об этом «да» не пожалела, что бы ни происходило потом.

Они проговорили о собственном будущем всю ночь. Не сливались в любовном экстазе. Привыкали друг к другу, к будущему своему родству, к возможному счастью.

Между ними было двадцать два года разницы. Ужас!

– А вот смотри: мне будет шестьдесят два, а тебе всего сорок. Ведь ужас, правда? – интересовалась Ляля.

– Ничуть не больший, чем сейчас, – опровергал Денис.

– Скажут: такой неравный брак… А когда тебе будет всего пятьдесят, мне уже исполнится семьдесят два…

– Неравный брак… А у моих вот был равный… По всем статьям. Кому-то от этого легче стало?

– Да, и у меня был равный. С Артемом. Не придерешься, – соглашалась Ляля. – А сколько страданий…

– Сколько когда кому исполнится, лучше не считать. Главное, чтоб любовь и доверие были. Я надежный, я не подведу.

– Я тоже не подведу, – обещала Ляля. – Я рожу тебе ребенка. Много не обещаю, а одного рожу.

– А больше и не надо, нам еще Пика на ноги ставить, – счастливо соглашался Денис. – Пика надо из Москвы забирать, Ляля. Там сейчас наркотики всюду… Это погибель хуже водки. А он нос свой во все сует. Оглянуться не успеем… А тут будет потихоньку учиться, в Москве в экстернат переведем…

Денис говорил так, будто давно все продумал и решил.

– Ты правда меня любишь? – удивлялась Ляля.

– Правда. Очень. Я старался кого-то еще полюбить. Когда сюда учиться поехал, с девушками встречался. И ни одна не обошлась без того, чтоб напиться по-свински. Так, для отдыха. А я этого отдыха насмотрелся. Мне не надо. И я решил, что вообще буду один. Сегодня вот собрался с духом. Терять уже нечего. И тянуть дальше ни к чему. Люблю. И никого другого рядом с собой не представляю.

– И я знаю, что буду тебя любить. Сейчас вот привыкну к этой мысли, адаптируюсь… Я верю, что все сложится хорошо. А даже если потом, когда-нибудь ты решишь, что я для тебя уже совсем старая, пусть. Зато сколько-то я буду счастлива. Мне одной трудно чувствовать себя счастливой. Понимаешь?

– И мне! Я много могу! Но мне надо для кого-то! Для… тебя.

Утром они сказали Пику.

Тот спросил:

– Ты теперь мне будешь отчим?

– Да, – солидно ответил Денис.

– Классно! – восхитился Пик. – Я согласен.

– Ура, – сказала Ляля. – Ура!

Они полетели в Москву все вместе. По дороге мечтали, какую свадьбу устроят, как наприглашают сотню гостей, как все за них будут рады.

Хорошие мечтались мечты… Только реальность чуть-чуть с ними расходилась.

Дети поняли, поддержали, поздравили. Лялины родители, как ни странно, тоже не нашли ничего страшного в решении дочери и их будущего молодого зятя.

– Было бы взаимопонимание и взаимоуважение, а остальное – ерунда, – весомо произнес Лялин папа.

Жить становилось легче и веселей.

Зато со стороны родственников Дениса возникло несказанное расстройство.

Бабушка его по материнской линии самолично звонила Ляле и называла «вещи своими именами», как весомо обозначила она тему их общения в самом начале. Что пришлось Ляле услышать сразу после этого вступления, не поддается литературной обработке. Хотя… можно попробовать перевести.